Затем Кейес вернулся и сел у постели.
– Хафф, ты совершил ужасную вещь.
– Знаю.
– Думаю, не стоит больше заострять внимание на этом.
– Нет, не стоит.
– Мне очень жаль. Я… ты мне в каком-то смысле даже нравился, Хафф.
– Я знаю. Взаимно.
– Мне вообще редко кто нравится. Не очень-то можешь позволить себе такую роскошь, занимаясь нашими делами. Когда вся людская порода, каждый кажется жуликом.
– Знаю. Ты доверял мне, а я тебя подвел.
– Гм. Ну не будем об этом.
– Да, уж что теперь. Ты ее видел?
– Да. Всех видел. Ее, его и жену.
– Что она сказала?
– Ничего. Видишь ли, я и сам ничего не сказал ей. Она сказала… Она считает, в тебя стрелял Сачетти.
– За что?
– Из ревности.
– О-о.
– Она очень переживала из-за тебя. Но когда узнала, что рана не опасна, она… В общем, она…
– Обрадовалась?
– В общем, да. Хотя и старалась не показывать. Она считает это доказательством, что Сачетти ее любит. Что тут поделаешь.
– Понимаю.
– Но о тебе она тоже очень-очень беспокоилась. Сразу видно, она к тебе неравнодушна.
– Да. Я знаю. Она ко мне неравнодушна.
– Она за тобой следила. Спутала с ним. Вот как оно получилось.
– Я догадывался.
– Я говорил с ним.
– О да, ты мне уже сказал. А он что там делал?
Он снова принялся бродить вокруг постели. Единственным источником света была лампочка в изголовье. И я плохо его видел, только чувствовал, как кровать содрогается от тяжелых шагов.
– Тут целая история, Хафф.
– Вот как? Что за история?
– Ты умудрился связаться с настоящей коброй, вот что. Эта женщина, у меня прямо кровь стынет в жилах, только подумаю о ней. Это патология. Хуже не бывает.
– Не понял?
– Ну, в общем, этому есть специальное название. Какой-то термин. Надо иногда заглядывать в книжки по современной психологии. И я это делаю. Только Нортону не говорю. А то подумает, что я слишком много о себе возомнил или еще что. А в книгах попадаются прелюбопытные вещи. И к нашей работе они имеют самое непосредственное отношение. Короче – там объясняются причины, почему люди иногда совершают такие поступки. Читать довольно противно, зато многое проясняется.
– И все же я не понимаю.
– Сейчас поймешь. Сачетти вовсе не был влюблен в Филлис Недлингер.
– Нет?!
– Он был с ней знаком. Лет пять или шесть. Его отец врач. У него был санаторий в горах, в Вердуго-Хиллз, примерно в четверти мили от госпиталя, где она работала старшей медсестрой.
– О, да-да, припоминаю.
– Ну вот. Там с ней Сачетти и познакомился. А потом вдруг у его старика начались неприятности. В санатории умерли сразу трое детей.
