Социальная политика нацистов, сочетавшая некоторые уступки с рассуждениями о долге, чести, национальной гордости и т. п., лишала рабочих классовой ориентации, создавала иллюзии о возможности общности интересов предпринимателей и людей труда, что давало огромную выгоду монополистическому капиталу, всегда стремившемуся прикрыть эксплуатацию разговорами о «социальном мире».
Менее чем через три месяца после прихода фашистов к власти в Германии Крупп от имени Имперского союза германской промышленности направил правительству план преобразования промышленности в целях ее приспособления к быстрой милитаризации. Правительство одобрило предложения Крупна и начало разработку соответствующих мероприятий. В июле 1933 г. был издан закон о принудительной картелизации. Многие мелкие и средние предприятия потеряли свою самостоятельность и перешли в руки заправил военно-промышленного комплекса.
В конце 1934 г. вся экономика гитлеровской Германии была поделена на шесть имперских групп: промышленность, торговля, ремесло, банки, страховое дело, энергетика. Решающие позиции в этих группах заняли крупнейшие монополии. Это позволило придать соответствующее направление не отдельным промышленным объединениям или отраслям, а всему хозяйству страны.
Рост концентрации производства, усиление гегемонии группы предприятий наблюдались и в фашистской Италии, причем правительство прямо содействовало концентрации посредством всякого рода фискальных льгот. Процесс концентрации производства и капитала нашел наглядное отражение в цифрах, которые приводит итальянский историк П. Мелограни[40].
| Дата | Общее число акционерных компаний | Компании с капиталами свыше 50 млн. | Общий капитал всех компаний | Капиталы компаний, имеющих свыше 50 млн. |
| 31. XII 1932 г. | 16 277 | 144 (0,88 %) | 42 650 590 | 25 673 075 (51,7%) |
| 31. XII 1935 г. | 19 228 | 124 (0,64 %) | 44 095 092 | 21 915 222 (49,7%) |
| 31. XII 1938 г. | 20 809 | 142 (0,68%) | 53 129 052 | 29 450 289 (55,4 %) |
| 31. XII 1941 г. | 27062 | 181 (0,67 %) | 67 785 770 | 41 084 672 (60,6 %) |
Важно было и то, что германский и итальянский монополистический капитал видел в фашистской партии ту силу, которая не связана с международно-правовой системой, возникшей после первой мировой войны. Фашисты могли действовать без особой оглядки на договорные обязательства, принятые другими партиями и правительствами. А их авантюризм и беспринципность гарантировали возможность взорвать существующую систему договоров и приступить к новому переделу мира, когда это будет угодно военно-промышленному комплексу, без оглядки на этические или международно-правовые нормы.
