— Ты становишься посмешищем, Рай, — предупредила его Лола. — Половина Ярда наблюдает за тобой.
Юноша посмотрел вокруг, точно впервые увидел, что они здесь не одни. Напротив он заметил Гордона, с серьезным видом наблюдавшего за ним. Этот взгляд и мысль, что за ним наблюдают, взбесили Рая.
Он вскочил с места и неуверенно побежал по паркету, расталкивая танцующих, спотыкаясь о столы и стулья, — пока не предстал наконец перед Диком.
— Вы меня ищите? — спросил он громко. — Может быть, я вам нужен?
Дик отрицательно покачал головой.
— Это вы натравили ваших собак на меня, шпик проклятый? — неистовствовал юноша. — Джонсон, а у вас что общего с этой бандой? Или, может быть, вы тоже сделались шпиком?
— Но, дорогой мой Рай… — пролепетал Джонсон.
— «Дорогой мой Рай», — передразнил его Беннет. — Вы ревнуете! Ревнуете, что мне удалось избавиться от вашего кровопийцы! Но вы… — он махнул кулаком перед лицом Дика, — вы оставьте меня в покое! Найдите себе лучше развлечение, чем рассказывать моей сестре всякие небылицы!
— Мне кажется, вам следовало бы возвратиться к вашим друзьям, — спокойно замет ял Дик. — А будет еще лучше, если вы отправитесь домой и выспитесь.
Он был уверен, что сейчас вмешается директор или кто–нибудь из служащих клуба. И действительно, к ним подошел обер–кельнер и стал увещевать Рая. Все поднялись со своих мест и с любопытством смотрели, как взволнованный молодой человек отбивался от усмирявших его кельнеров.
В этой суматохе никто не заметил мужчину, который уже некоторое время наблюдал за происходящим. В своем поношенном костюме он резко отличался от остальной публики. Расталкивая собравшихся, неизвестный стал пробираться к Раю. Тот разом протрезвел, увидев перед собой отца.
— Мне нужно с тобой поговорить, — просто сказал Джон Беннет.
Они стояли вдвоем посреди зала, окруженные толпой зрителей. Музыка прекратилась, наступила тишина.
— Поедем со мной в Хорсхем, мой мальчик.
— Я не поеду, — упрямо заявил Рай.
— Поезжайте с вашим отцом, — сказал Джонсон, кладя руку на плечо юноше.
Рай стряхнул ее.
— Я останусь здесь! — воскликнул он. — Ты не имеешь права, отец, являться сюда и выставлять меня на посмешище. Ты меня столько лет унижал, отказывал в деньгах, которые я у тебя просил. А теперь возмущаешься, видя меня хорошо одетым и в приличном клубе. У меня все отлично, а ты сам можешь это сказать о себе?
— Идем со мной, — хрипло повторил отец.
— Нет, я останусь! И впредь прошу меня оставить в покое!
