Его глаза были ровно такими, какими она их запомнила: словно залитые солнцем каштаны. И уши по-прежнему слегка торчали. Отличался только нос. Он не был таким прямым, как прежде.
«Сломан, – подумала Роя. – Может быть, дважды».
Снова укол памяти. Вдруг пришла мысль, что она видит отражение своей боли в его глазах. Но даже если он и вспомнил что-то, то не произнес ни слова. Просто отодвинулся, освобождая для нее место рядом с собой.
Дакс откинулся назад, опершись на руки. Рукава его рубашки все еще были закатаны по локти после мытья посуды.
– Прости меня, – быстро сказал он. – Мне следовало постучать в дверь.
Уже не в первый раз его голос поразил Рою – это был голос не мальчика, а юноши.
Роя вытянулась рядом.
– Ты ничего не прервал.
Он быстро взглянул на нее и отвернулся.
Между ними стеной стояла недосказанность, скопившаяся за восемь лет.
Восемь лет ее одолевали мысли, которые она не могла высказать; восемь лет ее терзали воспоминания, которые она пыталась похоронить.
«Как ты посмел ступить на порог нашего дома?» – хотела спросить она Дакса.
Но Роя была дочерью Поющего Дома. Отец учил ее быть любезной всегда, даже когда единственным ее желанием было выхватить нож.
И в такие моменты – особенно.
Рое нужно было выяснить, зачем он приехал. Она решила начать издалека.
– Кто выиграл? – спросила она.
– Что?
– «Боги и чудовища».
– А, это. – Он закинул руки за голову. – Я, конечно.
Роя покосилась на него – криво ухмыляясь, он разглядывал звезды.
– Врешь.
Улыбка Дакса стала шире, но спустя мгновение исчезла. Он взглянул на нее, их взгляды встретились, и оба тут же отвернулись.
Тишина заполнила пространство между ними, словно толстые плети каких-то диких лиан, хватающих за горло. Роя вспомнила, как стояла перед запертой комнатой, откуда до нее доносились всхлипывания. Как слушала его плач.
– Так странно… вернуться, – вдруг сказал он, прогоняя ее воспоминания. – Все изменилось.
«Да, – подумала она, – мой народ теперь нищий. Благодаря тебе».
– Ты изменилась, – тихо произнес он.
Роя ощетинилась, сжав кулаки.
– А ты… – Она пыталась сдержать гнев, смешанный с горечью, поднявшийся в душе, но не смогла. – Ты ведешь себя так, будто ничего не изменилось. Играешь в игры с отцом! Забираешься на крышу, словно… ничего не произошло. Как будто ты не помнишь, что натворил!
Он резко повернулся к ней.
– Думаешь, я вернулся сюда, потому что все забыл? – В его голосе одновременно зазвучали злость и печаль. – Я вернулся, потому что помню, Роя, и буду помнить всегда.
