– Богатыми будем, – сказала Хелен. – Я скопила приличную сумму.
– Раздай, – посоветовал я. – В следующем мире над тобой только посмеются. Уж деньги-то точно везде разные. Единственное, что ценят везде, – это золото.
Мы раздавали деньги горстями всем встречным детишкам. За это нам подарили по два воздушных шара, свисток – ну, такой, что если в него подуть, выскочит длинная бумажная трубка с розовым пером на конце, – и кулек карамелек. Вообще-то, мы ничего не просили, но такие уж они, жители Крима-ди-лимы.
Все это оказалось нам совершенно ни к чему. Граница захватила нас прямо напротив эстрады, и мы угодили в самую гущу войны. Мы увидели то же желтое небо с теми же мерцающими звездами. Разноцветных гирлянд, конечно, не было, мы оказались в чистом поле, там, где только что были дома́, росли кусты. Когда мы там очутились, справа послышался вой и появилась цепочка грозных красных вспышек. Над головой – фью-фью – свистело что-то маленькое.
– Ложись! – велел я, швырнул Хелен наземь и рухнул сам.
Мы уткнулись носом в землю, шарики полопались. В точности как выстрелы со всех сторон.
В ответ на вой послышался оглушительный свист и мощный взрыв, стало светло, как днем. Я видел, как вокруг нас фонтаном летит в небо земля и какие-то горящие ошметки. Поэтому и заметил, что через Границу одновременно с нами прошел еще один скиталец. Его силуэт был виден на фоне взрыва, и было ясно, что этот парень совершенно огорошен, да к тому же еще и весь в белом – идеальная мишень.
Я рванулся к нему, схватил его и повалил:
– Ложись, болван! Что, не видишь? Война!
Я его толком не разглядел, но первое впечатление о человеке складывается практически сразу. С виду он был примерно на год старше меня. И еще он был, похоже, паинька. Совсем как маленькие аристократы из «Академии королевы Елизаветы», которых мы дразнили. У него было узкое белое серьезное лицо, все в веснушках, и красивые светлые кудри. Да и весь он был вылитый аристократ, если вы меня понимаете. Я вот вечно взъерошенный, и ноги у меня тощие и кривоватые. А он был прямой – как говорится, ладно скроенный и крепко сшитый, – прямой весь с головы до ног, и устремленный на меня взгляд серьезных голубых глаз тоже был прямой.
– Война? – спросил он, шлепнувшись на землю рядом со мной. Я только охнул, потому что ушибся. А он нет. Он был спортивный. – Что происходит?
Мне захотелось его стукнуть. Но из его голубых глаз текли самые настоящие слезы.
– Ну вот опять! – воскликнул я. – Новенький скиталец, да? Я вам в няньки не нанимался!
