— Согласен с Сычковой. Здесь что-то другое.
Славка чуть не лопнул от возмущения:
— Артёмыч, да что ещё может быть?
— Может, она психически больная. Коллекционирует трупы животных, обкалывает их формальдегидом, чтобы не воняли, и по вечерам играет с ними в дочки-матери.
— Формалином.
— Чего?
— Формальдегид — газ, формалин — жидкость на его основе. Ты перепутал. — Вздохнула Марина.
— Да какая разница!
— Никакой, — пожала плечами девушка, — только твоя версия такая же глупая, как и Славкина. Подумай сам — кто бы психически больную взял на работу, в отдел образования, а потом ещё поставил на руководящую должность? В школу, к детям?
— Я тебя умоляю, Маруся! — Вячеслав больше не заикался о ведьмах, а ухватился за мысль Артёма. — Ты вспомни, как два года назад в Потаповке мужик жену топором зарубил. Сорок лет жил себе нормальный, никто даже подумать на него не мог ничего плохого, а потом бац — и срубил детишкам ёлочку на Новый Год.
— Так Петрович и был нормальный, а потом мозги совсем пропил, поймал белочку, и ку-ку! — Марина продолжала упорствовать. — Вы сами подумайте. Крокодиловна гадина, конечно, но это просто мерзкий характер, а не болезнь.
— Тогда что это всё, по-твоему, значит? — Артём с любопытством уставился на Сычкову.
Та ничего не успела ответить — в кабинет влетела запыхавшаяся Ирка:
— Не знаю, что вы в субботу намудрили, но Крокодиловна носится по кабинетам!
— Унюхала. — Расплылся в улыбке Коваль.
— Чего лыбишься? А если она нас, то есть вас, вычислит? — У Иры от страха дрожал голос.
— Никогда. Мы, профессионалы, следов не оставляем. Как она узнает, кто именно яички подкинул?
Продолжить разговор не получилось.
— Доброе утро. — Вместе со звонком в класс вошла учительница математики.
Ребята расселись за парты. Через десять минут появилась Инесса Геннадьевна.
— Выйдите, пожалуйста, за дверь, Елизавета э-э-э… Неважно. Мне надо поговорить с детьми наедине.
Учительница пожала плечами и вышла. Марина вдруг поняла, что это конец. И что каким-то непонятным образом Крокодиловна узнала, кто именно хозяйничал в её кабинете.
Директриса шумно втянула носом воздух, жутко улыбнулась, и заявила:
— Итак, личинки, сейчас, по очереди, заходите ко мне.
— А зачем? — В отличие от Марины, Коваль пока не понимал масштабы катастрофы.
— Будем обсуждать права и обязанности учащихся, — ледяным голосом отчеканила и. о. директора, развернулась и вышла.
Сычкова схватилась за голову:
— Всё, приехали. Но как она поняла?
