Франка шла с рюкзаком на спине и лыжами под мышкой, не поднимая глаз от земли. Мимо промаршировали солдаты, они смеялись и шутили. Один при виде девушки присвистнул, но она смотрела только на талый снег под ногами. Ее волновало одно: встретятся ли ей знакомые, слышали ли они о том, что с ней было? Шарахнутся ли от нее, как от предателя?
Франка толкнула дверь аптеки, и сверху звякнул колокольчик. Глядя в пол, она двинулась к витрине с болеутоляющими средствами. В глаза ей бросились крошечные пузырьки с героином, но она нашла морфий и взяла запас на несколько дней вместе со шприцами. Еще взяла аспирин, гипс, марлю, нейлоновые чулки для фиксации повязок и пошла к кассе. Аптекарь, человек средних лет с густыми седыми усами, подозрительно смотрел из-под очков. На белом халате у него красовался нацистский значок.
– Брат у меня, – Франка виновато улыбнулась, – катался с горки и сломал ноги. А тут еще и снегопады.
– Затруднительное положение, – посочувствовал аптекарь. – А гипс вы сами собрались накладывать?
– Я медсестра. Сумею.
– Мальчику повезло.
– Не знаю, можно ли так сказать о человеке со сломанными ногами… но отчасти вы правы.
Аптекарь улыбнулся и протянул коричневый бумажный пакет. Франка попрощалась и, стараясь сохранять непринужденный вид, не спеша вышла. От волнения ее чуть не стошнило.
На улице покрытое испариной лицо овеял прохладный ветерок; пошел легкий снег. Осталось запастись едой. Франка уже соскучилась по тишине лесного домика. Улицы прекрасного Фрайбурга уродовала вездесущая нацистская символика. Нацистская идеология не допускала полноценной жизни, особенно для женщины. Женщине нельзя быть врачом, юристом, судьей, нельзя поступить на государственную службу. Присяжные в суде – только мужчины. Женщина не может принимать важных решений – она слишком подвержена эмоциям. Женщинам нельзя голосовать… хотя какой смысл голосовать, когда осталась одна партия – национал-социалисты? Все прочие объявлены вне закона. Немецким женщинам запрещено пользоваться косметикой, красить волосы или делать перманент. С юного возраста девочкам вдалбливают в головы правило трех К: Kinder, Küche, Kirche – дети, кухня, церковь.
Франка помнила, как в Союзе немецких девушек им внушали, что думать о самоутверждении и карьере глупо. Гораздо важнее сидеть дома и рожать сильных сыновей для службы рейху. Вот какая роль отведена женщине в современной Германии, и многие девушки с ней смирились. Некоторые получили Материнский крест – медаль, присуждаемую матерям пяти или более здоровых арийских детей. Хильда Шпигель, знакомая Франки по Союзу немецких девушек, получила высшую награду – Золотой материнский крест – за то, что к двадцати семи годам родила восемь детей.
