– Они начинающие. Будем играть обычную сальсу. От тебя требуется тумбао, ничего больше.
Вот что случается, когда покидаешь пределы квартиры. Приходится что-то делать.
Потихоньку собрались танцоры. Женщины чуть за пятьдесят в черных слаксах и светлых блузах. Мужчины с тронутыми сединой волосами, серебряными пряжками поясов и в летних рубашках поло. Все неуверенно оглядывались по сторонам, словно не больше меня понимали, что тут делают.
А потом вошла Ана.
* * *
Стройная, уверенная в себе, с иссиня-черными волосами до плеч. Они обрамляли ее лицо в форме сердечка – смуглое, гладкое и почти по-детски наивное. Глубоко посаженные глаза смеялись, словно их хозяйка знала какую-то тайну и ее это забавляло.
Не поймите меня неправильно, это не была любовь с первого взгляда. В Манхэттене множество красивых девушек, и вы знаете, максимум, что вам светит, – пройти мимо такой красавицы. Кроме того, я слишком нервничал.
Ана пришла с мускулистым парнем лет тридцати, который явно следил за своим загаром.
– Привет, Грегуар, – поздоровался с ним Патрик, но сам смотрел на его спутницу. – Как поживаешь, Ана?
– Привет, – непринужденно ответила она.
Грегуар повернулся к классу:
– Так, хорошо. Давайте разогреемся.
– Раз, два, раз-два-три-четыре… – начал Патрик, отбивая счет палочками.
Первыми вступили маракасы, затем бонго.
Я поймал себя на том, что пялюсь на Ану, и поспешно застучал по конгам. Сперва вышло неровно, не в такт, но потом – уже красный от смущения – я наконец поймал ритм.
Впрочем, никто не заметил. Мы задавали базовый темп, затем труба заиграла простую веселую мелодию.
Танцоры размяли плечи, покрутили бедрами, пошагали вперед-назад и в стороны. В центре комнаты с непринужденным изяществом двигались Ана с Грегуаром. Остальные походили на толпу ржавых, побитых жизнью трансформеров. То дергались, то не успевали, то спешили, то вообще путались в собственных ногах.
Хотя мне ли их судить? Года два назад на школьной вечеринке Флавия Мартинес лишь раз глянула на мои телодвижения под «Покер Фейс», засмеялась и спросила при всех:
– Чувак, а ты точно кубинец?
С тех пор я не танцевал.
Ученики встали по парам и синхронно задвигались, как плохо сделанные марионетки. Смотреть на них было больно, поэтому я переключил внимание на Ану. На то, как она лениво выписывала плечами восьмерки. На то, как ее тело покачивалось в такт музыке. На то, как ее бедра…
Я засмотрелся и промахнулся по барабану.
– Сосредоточься, – прошипел Патрик.
