Я киваю, и мы в унисон приходим в движение. Я стараюсь держаться между ней и охранниками, которые возвращаются на первый этаж. Надеюсь, она понимает, что я просто скрываю ее отсутствие формы, и не делаю ничего настолько глупого, как прикрываю ее своим телом.
- Подожди минутку! — Это все тот же парень с вопросами. Он на полпути вверх по лестнице, и его рука прижата к уху, где, без сомнения, наушник передает информацию о нас. Алексис ругается под нос, и на мгновение становится почти похоже, что у нее есть акцент, когда мы, как единое целое мы бросаемся за дверь.
- Стоять! - Все трое с шумом несутся вверх по лестнице, всего в нескольких метрах от нас. Они выкрикивают угрозы, их голоса так же громко отдаются эхом, как и их шаги, сигнализация все еще воет вокруг нас.
Передо мной она нажимает на планку, чтобы открыть дверь, и солнечный свет резко режет по глазам, освещая лестничную клетку. Я проталкиваю ее через дверной проем, подталкивая рукой между лопатками, моя сумка стучит по бедру, когда я протискиваюсь за ней. Они промахиваются, и я пригибаюсь, чтобы попытаться сбить их цель.
В следующий миг я слышу пронзительный визг новейшего лазерного пистолета, и, когда я закрываю дверь позади себя, волна боли опаляет мое предплечье, а затем устремляется в грудь, заставляя мои нервные окончания пылать.
Каждая часть писем, образов и песен запечатлена и скормлена тишине. Но каждая вспышка настолько разная, настолько одинокая, что невозможно собрать их в единое целое.
Индивидуумы.
Концепция нова, так же как холодные, твердые штуки порхающие во Вселенной, были чем-то новым. Некоторые частицы, что наводняют тишину - прекрасны, некоторые - уродливы, а некоторые - за пределами понимания.
Как мы можем начать понимать их? Понимая одно.
Мы наблюдаем, ждем, и учимся.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СОФИЯ
ВИЗГ ЛАЗЕРНОГО ПИСТОЛЕТА охранника разрезает воздух, и на головокружительный миг я снова оказываюсь дома, слушая отдаленную перестрелку между военными и фианной. Затем следует второй выстрел, безобидно попавший в дверную раму, и мой ничего хорошего не обещающий партнер выталкивает меня через дверь.
Мы выскакиваем на уровень улиц, где над нами возвышаются глянцевые, хромировано-стеклянные небоскребы. На Коринфе город, разделенный на континенты, секторы и кварталы, охватывает почти всю планету. Здесь нет художественного горизонта, потому что город простирается повсюду, новые башни, построены поверх старых. Нам нужно найти лифт, спускающийся ниже текущего уровня улицы, чтобы исчезнуть в трущобах Коринфа. Нам надо торопиться, и я осматриваю улицу в поисках скорейшего выхода, а рядом стоящий рекламный щит, среагировав на движение, слепит мне глаза.
