После того как узнаю, позволю ей уйти. Отпущу её. Буду двигаться дальше по своей жизни, но я никогда её не забуду. Я навсегда помечен ею. Она захватила часть меня, которую я никогда уже не получу назад. Я и не хочу. Даже несмотря на то, что Бьюла не хочет меня и меня недостаточно, я буду неподалёку. Никогда не покину её до конца. Давая себе надежду, что, возможно, когда-нибудь буду вновь улыбаться.
Она была светом в то время, когда я думал, что весь мой мир навсегда останется тьмой. Я не видел любви в своей жизни, пока она не украла моё сердце одним взглядом. Только взглядом.
Двигаться дальше после того, как ты любил такую женщину, как Бьюла, кажется невозможным. Но принятие того, что ты всегда будешь любить её и что она всегда будет с тобой, как немая часть тебя, делает это движение вперёд легче. Это всё, что у меня осталось.
Я буду бороться за своего сына. Не подведу его. И тогда буду строить жизнь для нас. Ту, в которой он будет понимать чувство защищённости и любви. Воспоминания о Бьюле всегда будут присутствовать: она не сможет их забрать.
Я пытаюсь позвонить ей ещё два раза, но всё, что получаю, это голосовую почту. Наконец, около трёх я получил звонок от Фионы. Она никогда не звонит мне. Когда её имя появляется на экране, я знаю, что это насчёт Бьюлы. Я встал и вышел из конференц зала, заполненного моей командой адвокатов, и ответил на звонок.
— Она уехала прошлой ночью, — сказала Фиона сразу после моего приветствия. — Я думала позвонить ещё тогда, но она сказала кое-что, что меня остановило. Не собираюсь тебе всё рассказывать. Однако мне нравится Бьюла, и после того как я думала об этом целый день и переживала о ней, я решила позвонить тебе. Она одна. Она уехала из города, и она самый, нахрен, наивный человек на планете. Ты собираешься её найти?
Фиона раздражена, но в её голове неподдельное беспокойство. Мне тоже не нравится, что Бьюла уехала среди ночи. Куда она поехала? Ей небезопасно водить машину одной ночью.
— Я не могу вернуться. Я должен разобраться со всем здесь. Я не просил её уезжать. Она убежала без единого слова, — сказал я Фионе, но также говорил и самому себе. Напоминая, что я не могу просто так всё бросить и побежать за ней.
— Она там совсем одна. Я, нахрен, заснуть из-за этого не могла, — отрезала Фиона.
— Я не просил её уходить. Она знает, с чем мне приходится иметь дело сейчас. Она знает, что я не могу всё бросить. Она взрослая женщина, и я не могу заставить её быть осторожной. — Эти слова не заставили меня почувствовать себя лучше. Если она в опасности, я никогда не смогу жить дальше. Это убьёт меня. Но что, нахрен, я должен сделать. Уилл только ребёнок.
