Вместо этого Хильда оседлала Джаспера. Он был готов трахнуть её прямо там без единого опасения за свою жизнь в том случае, если мой отец спустился вниз. Он сказал мне, что я должен попробовать её, что было отвратительно. Она, возможно, была матерью моего сына, и она пыталась заставить двух шестнадцатилеток заняться с ней сексом, пока няня приглядывает за Уиллом.
Мне пришлось встать, указать на дверь и пригрозить, что, если она не уберётся, я позову отца. Это сработало: Джаспер не хотел иметь дело с нравом моего отца, и Хильде ничего не оставалось, как убежать.
Позже той ночью Джаспер спросил меня, трахал ли я её прежде. Я сказал, что нет. Я не собирался признаваться в этом ему или кому-либо ещё.
Он не спрашивал меня об Уилле, пока тому не исполнилось два года. Уилл был моей копией. Это не было очевидным или ненормальным для всех остальных, потому что мы были сводными братьями. Однако безмолвное обвинение моего отца было очевидно. Он смотрел на меня, и я знал, что он задаётся этим вопросом.
Вскоре Хильда стала очередной бывшей женой, а новая девушка моего отца была ещё моложе: всего на несколько лет старше меня. По брачному договору, который Хильда подписала, не читая, Уилл остался с моим отцом. Она могла бы выиграть в суде. Она его мать, а условия брачного договора были смехотворны. Она ни разу не попыталась поспорить и оставила своего сына там. Она даже сейчас редко его видит, на положенных ей выходных.
Жизнь Уилла идентична моей, и я ненавижу это. Не хочу подобного для моего сына. У Уилла нет Джеральдины, которая бы заполнила одиночество и отстранённость. У него есть мачеха, которая относится к нему как к мусору. Она не хочет его вообще видеть и клянётся, что никогда не будет иметь детей. Сама мысль, что её живот не будет плоским, для неё неприемлема.
Я достал альбом с фотографиями Уилла из шкафа и взял его с собой в гостиную, чтобы просмотреть их. Когда я был на Манхеттене, я сводил его в зоопарк Центрального парка и в кино. Он без остановки говорил о своей новой школе и новом друге Джордже. Я слушал, пока он делился каждым аспектом своей жизни со мной. Я понимал его болтовню. Когда Джеральдина заботилась обо мне, пока я был ребёнком, я разговаривал так же. Мне нужно было, чтобы кто-то слушал и кому-то было не всё равно.
Когда я подбросил его домой в тот день, он крепко обнял меня за шею и сказал, что любит. Необходимость быть любимым и желанным также знакома мне. Когда-то я был таким ребёнком. Желание схватить его и убежать было так заманчиво. Но я знал, что мой отец нашёл бы его в течение часа, а я бы попал в тюрьму. Мне нужно победить своего отца в честной схватке. Мне нужно быть умным. И даже если Уилл не мой сын, мне нужно найти способ спасти его. Жизнь с моим отцом разрушит его. Я не хочу, чтобы он был, как я, чёрствым, холодным, неспособным доверять. В его глазах всё ещё есть радость, в них есть надежда. Это, в конечном счёте, будет выбито из него, и мне необходимо спасти его, прежде чем это произойдёт.
