Если его нагреть, золото плавится и течет, но оно не меняется подобно сжигаемому дереву. Когда оно охлаждается, то просто возвращается к первоначальному состоянию. Бойль распознал, что вещи, которые окружают нас каждый день, такие как деревянные столы и стулья, шерстяные платья и шляпы, состоят из сложного набора компонентов, но вовсе не могут быть сведены ни к четырем элементам древних греков, ни к трем принципам Парацельса.
Некоторые верят, что Бойль подошел к современному определению химического элемента. Вне всяких сомнений, он подобрался к нему близко, когда описывал элементы как вещи «не сделанные из других субстанций, или друг из друга». Но он не сделал из этого положения выводов и не использовал его в собственных химических опытах.
Зато определение «корпускулы» как единицы материи отлично подходило к его экспериментальным целям. Бойль показал себя неутомимым экспериментатором, он проводил часы в собственной лаборатории либо один, либо с друзьями и описывал все опыты детально. Частью именно его внимание к подробностям и обеспечило ученому важное место в истории науки.
Бойль и его коллеги хотели, чтобы наука была открытой, доступной для всех, чтобы другие могли пользоваться знанием, результатом их трудов. Недостаточно уже было просто заявить о том, что ты открыл некий секрет природы, как делал Парацельс. Ученый должен быть в состоянии показать этот секрет другим, лично или с помощью описания-текста.
Настойчивое требование открытости было одним из руководящих правил в научных кругах, в которых вращался Бойль. Первым из них стала неформальная группа в Оксфорде, где он жил в 1650-х; когда большая часть ее членов перебралась в Лондон, они объединились с другими, чтобы образовать то, что стало в 1662 году Лондонским королевским обществом (до сих пор остается одним из ведущих научных сообществ мира).
Они знали, что воплощают в жизнь призыв, провозглашенный за полвека до того Френсисом Бэконом.
С самого начала Бойль стал одним из лидеров этого клуба для людей, посвятивших себя развитию науки. С самого начала его члены сошлись в том, что открытые ими новые знания должны приносить пользу.
Одним из лучших сотрудников Бойля стал другой Роберт, несколькими годами моложе: Роберт Гук (1635–1702). Он был даже умнее, чем Бойль, но в отличие от коллеги происходил из бедной семьи и всегда должен был пробивать дорогу в жизни с помощью ума. Гук был нанят королевским обществом, чтобы проводить эксперименты на каждой встрече, так что он стал очень искусен в изобретении разного рода научного оборудования и обращении с ним.
