Откуда мне все это известно, ведь я в тот момент находился в бреду и не мог видеть ничего из всего этого? Скажем так, время от времени из-за невероятной боли я находился на грани жизни и смерти. И в эти моменты срабатывали наниты. В качестве последнего средства, чтобы хоть немного уменьшить боль, они выбрасывали мою душу из тела. Но длилось это относительно недолго, минуты две-три. Однако, так как первые часы были самыми сложными, происходило это довольно часто. Так что я на некоторое время получал возможность парить по дому словно призрак, и, естественно, старался оказаться как можно дальше от моего бьющегося в агонии тела. Пролетая через дом я видел: радостно потирающего руки Маркиза; плачущих маленькую девочку и мальчика; бледную леди Элеонору; смертельно напуганных слуг, которые подозревали, что жить им оставалось уже не долго. Их либо прикажет убить мой отец, как ненужных свидетелей, либо пылающий гневом дед, как безалаберных олухов. Но интересней всего было наблюдать за быстро собирающим свои вещи алхимиком, до которого похоже наконец дошло, что именно он натворил. И теперь Эдуард стремился оказаться как можно дальше, как от маркиза, так и от герцога, когда те поймут, что перед ними отнюдь не первые симптомы срыва.
Почему он был уверен, что времени у него осталось невероятно мало? Все дело в том, что вслед за лихорадкой, шли периодические выбросы магической энергии, в то время как мое тело наоборот, словно ошалевшее ее стремительно поглощало, стремясь как можно быстрее перестроить весь организм и пробить пространственную щель. Как ни странно, но истина открылась совершенно случайно. Леди Элеонора, зайдя в кабинет маркиза, встревоженным голосом спросила: «Милый, а разве нам не следует покинуть поместье? Насколько я слышала, находиться рядом с сорвавшимся до прибытия боевых магов крайне опасно, ведь те могут взорваться в любой момент».
На что тот совершенно спокойно ответил: «Не волнуйся, дорогая, тебя просто напугало свечение поглощающих манну кристаллов. Твой отец специально дал мне их, чтобы защитить всех нас».
Вот только в следующий момент леди немного удивленным голосом спросила: «Прости, милый, а о каких кристаллах идет речь? В комнате Матиаса ничего подобного нет».
Услышав это, маркиз замер на мгновение, а затем выкрикнув «Как нет?!» помчался в мою комнату, и через несколько секунд, буквально влетел в нее. Но потом, заметив, что все камни на месте, с облегчением выдохнул и борясь с одышкой произнес, обращаясь к Леди Элеоноре: «Милая, не пугай меня так больше. Как видишь все кристаллы на месте.» Однако та в свою очередь возразила: «Дорогой, но ты же сказал, что они должны светиться?». «Да, должны» — задумчиво пробормотал маркиз и почесал затылок. А потом сильно побледнев, подошел к моему измученному телу и положил свою руку мне на лоб. «Проклятие, это же не…» Мне не удалось услышать остаток фразы, так как моя душа снова вернулась на место и я опять ощутил еще один приступ невыносимой боли.
