Он молчал, но, кажется, я его почти образумила.
— И ничего не говори этим мальчишкам, — продолжала я. — Август, ну сам подумай, это же так круто: ты знаешь, что они сказали, а они не знают, что ты знаешь, что они сказали, понимаешь?
— Чего-чего?
— Ты все прекрасно понял. Да ты вообще можешь с ними не разговаривать. И им будет невдомек почему. Видишь? Или можешь притвориться, что дружишь с ними, но в душе помнить, что они тебе не друзья.
— Как ты с Мирандой? — спросил он.
— Нет! — воскликнула я. — Миранде я никогда не врала.
— Так почему ты учишь врать меня?
— Ничего я не учу! Я говорю: как бы эти придурки ни донимали тебя, ты им не поддавайся. Вот и все.
— А Миранда тоже тебя донимала?
Я не выдержала и закричала:
— Тебя что, заело на Миранде? Я говорю с тобой о твоих друзьях. Пожалуйста, не приплетай сюда моих.
— Вы же с ней больше не дружите.
— Какое это имеет отношение к нашему разговору?
Август смотрел без всякого выражения, как кукла. Уставился на меня своими черными полуприкрытыми кукольными глазами.
— Она на днях звонила, — наконец произнес он.
Я не верила своим ушам.
— Что? И ты мне не сказал?
Он забрал у меня комиксы.
— Она звонила не тебе. А мне. Просто поздороваться. Спросить, как у меня дела. Она даже не знала, что я хожу в настоящую школу. Как ты могла ей не сказать? Она говорит, что вы с ней больше не общаетесь, как раньше. Но что она всегда будет меня любить как старшая сестра.
Я остолбенела. Потеряла дар речи. Наконец я смогла выдавить:
— Почему ты молчал?
— Сам не знаю. — Он пожал плечами и опять открыл первую книжку комиксов.
— Если бросишь школу, я расскажу маме с папой про Джека Тота, — предупредила я. — Попкинс, скорее всего, вызовет тебя в школу, заставит Джека и остальных извиниться перед тобой на глазах у всего класса, и все будут обращаться с тобой как с бедняжкой, которому прямая дорога в спецшколу для детей с особыми потребностями. Ты этого хочешь? А нет — так возвращайся в школу и притворись, что ничего не случилось. Или выскажи все Джеку. В любом случае, если ты…
— Хорошо. Хорошо. Хорошо! — перебил он.
— Что хорошо?
— Я не брошу школу! — Он кричал, но не громко, вполголоса. — Перестань уже талдычить одно и то же. Можно я, наконец, почитаю?
— Пожалуйста! — ответила я. Повернувшись, чтобы выйти из комнаты, я кое-что вспомнила. — А обо мне Миранда что-нибудь говорила?
Он оторвал взгляд от комиксов и посмотрел мне в глаза.
— Она просила передать, что по тебе скучает.
