– Ясно.
Она развернулась на стуле и взглянула на календарь позади себя.
– Значит, для меня большие события – это лунное затмение… или, может, церковный базар?
– Или День независимости, – предположила я.
Мира усмехнулась:
– Не мой праздник: толпы туристов, шум и гам. Я ставлю на лунное затмение. Или удачный поход на рынок. – И она принялась жевать хлопья.
– Знаешь, Мира, – сказала я, – я ума не приложу, что еще тебе может понадобиться на рынке.
– В каком смысле?
– Ну… – Я постаралась деликатно сформулировать свою мысль. – У тебя уже столько разных подержанных вещей не совсем в рабочем состоянии. Мне просто интересно…
– Не в рабочем состоянии? – Она положила ложку на стол. – Коули, все работает!
Я взглянула на телевизор – «Потрясти, чтобы включить 11-й» – и на тостер, в котором, если верить табличке, быстро пригорал хлеб.
– Да, – промолвила я, – но тебе никогда не хотелось, чтобы что-нибудь работало безупречно и бесперебойно?
– Не знаю. – Мира пожала плечами, будто эта мысль никогда не приходила ей в голову. – Я хочу сказать, ожидать от всех совершенства – это чересчур. У каждого свои недостатки.
– Но речь не о людях, – мягко возразила я. – Это же просто тостер.
– Не важно. – Она откинулась на спинку стула. – Если какая-то вещь работает не совсем хорошо или требует особого отношения, нельзя ее просто выбросить. Ничего не может работать всегда на сто процентов. Порой нужно немного терпения.
– Потрясти, чтобы включился одиннадцатый, – напомнила я.
– Именно, – подтвердила тетя, указывая на меня ложкой. – Знаешь, Коули, все дело в понимании. Мы все чего-то да стоим.
Она вернулась к своим хлопьям, а я оглядела комнату, думая обо всех ее маленьких табличках – кран клинит, если крутить влево, большой нож туповат, окно нужно хорошенько стукнуть, чтобы открыть, – и о подержанных вещах, которые когда-нибудь починят – хотя бы частично, и которым всегда находилось применение. Мира не верила в безнадежные случаи. У всего свое предназначение. А люди часто упускали это из виду.
В тот вечер я работала с Морган. Она принесла с собой две дюжины фаршированных яиц. Изабель предупреждала, что так и будет.
– Что? – резко спросила Морган, поставив поднос с яйцами – бело-желтыми, идеальной формы – на стол. – Что такое?
– Ничего, – ответила я.
– Не любишь фаршированные яйца?
– Обожаю.
– Тогда почему так смотришь? – Она не была похожа на нашу привычную жизнерадостную Морган. И все же, перед тем как зайти за стойку, чтобы включить бойлер, она взяла мою кипу тряпок и быстро аккуратно сложила их, уместив стопку под правильным углом к подставке для столовых приборов.
