...Вот мы подходим к очагу пожара. Видим, что горит торпедный катер No15, старшего лейтенанта Мастеровича. Пламя вырывается из машинного отделения через люк, но самой крышки над машинным отделением нет. Она сорвана... Команда пытается потушить пожар, но безуспешно... Бензин разлился по ходовой рубке и машинному отделению. Его можно затушить, только изолировав очаг пожара от доступа воздуха. Но это сделать невозможно, потому что над машинным отделением крышки-люка нет, она сорвана взрывом и упала в море.
Вижу на ТК No15 радио-электрика Женю Лиор. Он стоит на привальном брусе, каской черпает воду из-за борта и льёт в машину... Это пустая трата сил. Это не может погасить пожар. Он продолжается...
В это время с противоположного борта к горящему катеру подошёл ещё один катер. Позже мы узнали, что это был ТК No54, старшего лейтенанта Куракина. Он, подходя к горящему катеру, увидел рядом какое-то судно, и решил, что это стоит ''немец''. Куракин дал команду пулемётчику обстрелять ''немца''. Но на наше счастье, столб огня, вырвавшийся с горящего катера, осветил наш борт с номером 75... Обстрел не состоялся.
...Комбриг, посовещавшись с Мастеровичем и Куракиным, решил снять с горящего катера команду, а катер расстрелять. Но подходить к горящему опасно. Он может в любой момент взорваться... Мы отошли метров на сто, и комбриг скомандовал на ТК No15: ''Покинуть катер и вплавь добираться к нашим катерам!''
Минут десять потребовалось экипажу Мастеровича, чтобы перебраться к нам. Затем последовала команда комбрига: ''Расстрелять горящий катер!''
Выпустив по одной ленте, мы отправились в базу.
В течении тридцати минут мы наблюдали, как катер продолжал гореть. А затем он скрылся из видимости, так и не взорвался, и видимо сгорел на плаву.
Обычно катер сгорает так, что остаётся от него лишь подводная часть, которая уходит на дно моря при любой маленькой волне, которая захлёстывает остаток корпуса...
Так мы потеряли один торпедный катер в этот раз при постановке мин...
В другой раз немцы устроили ловушку нашим катерам при входе в бухту Геленджик. Четыре их торпедных катера подошли к берегу и стали поджидать нашего дозора, возвращающегося с минных постановок у Керченского пролива.
Немецкие торпедные катера S-1 были изготовлены из стали. Имели три дизеля суммарной мощностью 2850 л/с., скорость хода 35 узлов. S-1 уступали в скорости и маневренности нашим торпедным катерам. Наши Г-5 имели два авиационных мотора мощностью 1700 л/с. Моторы работали на бензиново-спиртовой смеси. Но чаще на одном бензине... Спирт для других целей важнее... Г-5 изготовлен из дюраль алюминиевого сплава. И это не спроста - разрабатывали его авиаконструкторы, команда Туполева. Скорость хода наших Г-5 составляла 50 узлов... Наш катер был легче и маневреннее ещё потому, что на нём не было никаких удобств для команды. Не было ни камбуза, ни гальюна, ни кают. На немецких S-1 всё это было. Поэтому наши торпедные катера были - берегового базирования, а немецкие могли несколько дней ходить автономно...
