В ночь на 30 декабря поступил приказ принять на борт десант.
Десантники, укутанные плащ-палатками, бесшумно размещались в желобах для торпед.
Их лица в темноте невозможно было различить, но в их движениях, приглушенных разговорах и в голосах командиров слышалась бодрость и уверенность в успехе.
На наш и соседний катер ещё не успели погрузиться десантники, как с берега прозвучал приказ катерам приступить к выполнению задания...
Один за другим, отшвартовавшись, катера исчезали, поглощались ночью... Уходили катера в ночь, в неизвестность, навстречу смерти или славы...
А море шумело, будто ничего не происходило. Ему было всё равно, что были здесь люди и катера, и что некоторые не вернутся...
Вдруг поступила команда: '' Подымахин, к комбригу!''
Боцман Аракельян ещё раз проверил брезент, накрывающий направлябщие желоба торпед, чтобы десантники надёжно смогли укрыться им от обильных брызг, во время движения.
Но экипажу в ту ночь не суждено было выбрасывать десант.
Командиру было приказано выйти в пролив и отыскать транспортное судно, вышедшее из Новороссийска, и сопровождать его в порт Керчь.
С Крымского берега не было слышно ни стрельбы, ни взрывов.
Взревели моторы... и мы уже в проливе.
Начался поиск пропавшего судна.
Пока шли к Чёрному морю в кромешной тьме, за ветром и волной, брызги нас не задевали, но на обратных курсах лицо секли мелкие льдинки, вперемешку с водой, а палуба покрывалась льдом.
Разыскать судно нам так и не удалось, хотя мы три часа бороздили просторы пролива...
Однако, при входе в пролив, мы обнаружили плавающие тюки сена и деревянные обломки. Это навело на мысль, что судно подорвалось на мине и затонуло...
... На утро стало известно, что города Керчь и Феодосия освобождены десантом от немцев. Но радость победы была омрачена тем, что в ту ночь погибли три наших торпедных катера. А ещё один, ТК No105, лейтенанта Овсянникова, наскочил на камни у Крымского берега...
Май 1999 г.
