Пусть он не очень смущается из-за своей tension>139, это вовсе не столь важно и опасно, как он думает. Я из-за Олюши говорил об этом со всякими докторами, и даже с Laubry, знаменитой звездой по cardiologie. Но надо быть осторожным, особенно с едой. А главное – надо tension спускать, несмотря на слабость. Слабость неизбежна при спуске, но к ней организм привыкает, и потом она исчезает. De temps en temps>140 надо непременно понижать tension и давать артериям отдых. Я это пишу не наобум, а потому что знаю. И пусть не щурится. Но это совет эстетический, а не медицинский.
Здесь я еще почти никого не видел. Видел Кантора, который неожиданно превратился в старца (забыл о Луначарском! Но я увижу его послезавтра и скажу). Сегодня зачем-то должен видеть Цетлиншу, верно, из-за «Опытов».
Ну, Madame et Jojo, до свидания! Пишите – о жизни и мыслях. Знаете, как Несчастливцев>141: «Ты, брат, да я…» Но Вы, верно, не помните по малой культурности.
Ваш Г. А.
19. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой
7, rue Frederic Bastiat Paris 8 22/XII–56
Chere Madamotchka прежде всего, прибыв в Париж, шлю поздравления и пожелания к Празднику и Новому году, как полагается в хорошем обществе. И правда – желаю Вам de tout coeur>142 всего, что можно. Но можно мало, и, в сущности, выходит, как у Тэффи: «а главное, здоровья!» Я начинаю думать, что это, действительно, главное, т. к. у меня болит то сё, то это, а вот теперь – печень, и видно, начинает человек разваливаться. Пора, мой друг, пора, – но не хочется.
Ну, оставим философию. Здесь я уже пять дней. Вчера видел Вольскую, которая все любовные глупости забыла, ибо заботы у нее теперь другие. Ляля разорилась окончательно, и хлопоты лишь о том, чтобы спасти ее от суда и тюрьмы, а о фабрике нечего и думать. Она чего-то там не платила, что платить надо, и это обнаружили. Наложили на нее штраф, – кажется, 30 миллионов, а у нее нет ничего. Ninon, однако, говорит, что ей придется «жить литературой», в чем я не стал мне хватает страницы – т. е. не у меня лично, а «достаньте для меня» – но доставать мне тогда, а у меня все в обрез, до крайности. Так что я вздохнул и не дал, на что она очень скисла. Она хлопочет о доме под Парижем или на юге, но еще неизвестно, возьмут ли ее. Если будете ей писать, не пишите, что я Вам о ее делах сообщил, – м. б., это и секрет, не знаю.
Помимо сего, был на фестивале у Гингеров, по случаю выхода его книги>143. А завтра на завтрак Бурова
