Да хранит тебя Будда. Дата. Подпись. И еще одна приписка. Надеюсь теперь ты понимаешь, почему я настоял на том, чтобы ты как следует изучал русский язык. Все необходимые документы: карта и пояснения получи у Мияги. Он в курсе всех дел.
Вульф замолчал и посмотрел на босса. Тот снова сложил руки на животе и было видно, что в его голове идет активная умственая работа. Наконец, он спросил.
— Чем сейчас занят молодой Богудэн?
— Насколько мне известно, — Вульф убрал письмо в папку. — Он еще не прочитал завещание отца.
— Так! Но если ты смог достать это письмо, почему тогла я не вижу на моем столе остальных бумаг, о которых говорит старый Богудэн.
Вульф опустил глаза.
— Я сдела все что мог, но, к сожалению, здесь это не возможно. Мои люди перерыли весь дом и никаких результатов. Но я думаю, что в России у нас будет больше шансов.
— Россия, Россия, — задумчиво произнес Танака. — говорят, что там чертовски холодно и еще пять лет назад по Красной площади бродили медведи.
Он взглянул на Вульфа. Казалось, что его взгляд просвечивает адвоката наскозь как ренгеном.
— Что ты имеешь в виду? У нас есть там свои люди?
— Да.
— Кто?
— Управляющий филиалом нашей фирмы «Энеджи корпорейшен» Альберт Валейнштейн. Надежный человек. Правда немного жуликоват, но преданный нам и ужасно любит деньги.
Танака хмыкнул.
— А кто же их не любит.
Он на секунду задумался.
— Ну, о, кей! Раз так, то заплати ему. И… я хочу, чтобы через месяц, максимум через два мечи стояли у меня в кабинете. Понятно, я так хочу!
* * *
Молодой Асато Богудэн после смерти отца просто не находил себе места. Груз неотложных дел безжалостно навалился на него и придавил так, что заставил забыть обо всем, что было предметом его интересов почти двадцать с лишним лет.
Теперь целыми днями он проводил в отцовском кабинете за ворохом, как казалось ему, никчемных бумаг, ничего не понимая в них, и все больше запутываясь. Счета, контракты, акции, биржевые сводки и котировки товаров — все это было не его стихией, настолько чуждо его характеру, что он готов был выть от злости. Порой ему начинало казаться, что он начинает превращаться в бумажного червя и что-то очень близкое к нему.
Как-то вечером, засидевшись в кабинете, Асато обратил внимание на толстую кожаную папку перламутрового цвета с большим золотым иероглифом «совершенно секретно» в правом углу. Он видел ее уже множество раз, не раз порывался открыть, но каждый раз что-нибудь неотложное отвлекало его. В этот вечер все было иначе.
