Статья на первой полосе газеты «Русский корреспондент»
НОВОСТНОЙ ПОРТАЛ
«МОСКОВСКИЙ КУРЬЕР»
Среда, 13 января
ЕЛИЗАВЕТА ГОЛЬШАНСКАЯ: «МОЙ СЫН НЕВИНОВЕН…»
Сегодня утром шестидесяти трёхлетняя мать только, что осужденного Сильвестра Гольшанского во всеуслышание яростно заявила, что её сына путем угроз и шантажа вынудили оговорить себя. Елизавета предупредила, что не оставит «произвол гнилой судебной системы России без наказания».
— Я заявляю, что случившееся является банальным «заказом» со стороны конкурентов моего сына. — строго и холодно заявила пожилая бизнес-леди. — И я предупреждаю, я задействую все возможные ресурсы, чтобы вернуть моего невиновного сына на свободу!
Слова Елизаветы вызвали шквал агрессивной критики и страстные обсуждения в социальных сетях…
Отрывок из статьи на новостном портале «Московский курьер».
Эпизод четвёртый. Последний подарок
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Среда, 13 января
Над блестящим льдом взлетали крики восторга. Переполненные беззаботным счастьем люди катались по кругу просторного ледового катка. Здесь были родители с детьми, шумные компании, гордые одиночки и парочки. Последние в большинстве случаев катались, романтично держась за руки, и ласково воркуя друг с другом. А вот мы с Мироном в этом случае были ярким исключением. Потому, как выяснилось, что на льду Мирон не только не едет, но даже не стоит.
— Осторожно! — вскричала я испуганно. — Стой! Не маши руками… Мирон!.. Ай!..
Мой парень, в который раз поскользнувшись, неуклюже взмахнул руками, зацепил меня за руку, и упал. Я упала рядом с ним, но успела сгруппироваться. Чай, не в первый раз падаю, и точно не последний.
А вот Мирон, который не бился об лёд, после не удачных лутцов, акселей и ритбергеров, явно падать с минимальным ущербом не умел. И сейчас он зашипел от боли, и скривился, держась за ушибленный локоть.
— Ты как?! — я бросилась к нему, присела рядом.
— Да нормально всё… — выдохнул он и посмотрел на меня. — Извини меня. Ты сильно ударилась, принцесса?
— Не сильнее, чем на тренировках. — улыбнулась я.
Я помогла ему подняться, и мы кое-как, не без труда добрались до ограждения с металлическими перилами.
— Болит? — сочувственно спросила я, легонько коснувшись его локтя.
— Фигня. — отмахнулся Мирон. — Синяком меньше, синяком больше… Без разницы. Ты катайся… А я… Я тут передохну…
— Ещё чего! — возмутилась я. — Мы же вместе пришли! Что, я буду одна кататься, а ты тут будешь стоять… в одиночестве?
Я действительно представила, как Мирон стоит в стороне от всеобщего веселья, и угрюмо, с досадой наблюдает, как другие люди катаются в своё удовольствие. Мне стало его жалко. Да так, что аж глаза защипало.
