Бородатый обвинитель представил суду более, чем вещественные доказательства. Когда он показывал вещи убитых девочек, одна из женщин закричала, и упала в обморок. Другая, зажав рот ладонью, давилась слезами. Остальные обессиленные, измученные горем, лишь слезно взирали на обвинителя. Все они узнавали вещи своих детей. И каждая из матерей вспоминала свою малышку, которую она больше не сможет увидеть, обнять и прижать к сердцу. И всё по вине Сильвестра Гольшанского. Сумеречного портного, который терроризировал столицу и окрестности почти два года, а затем притих на следующих четыре.
— Все эти вещи, — продолжал государственный обвинитель, указывая на предоставленную суду одежду жертв Портного. — принадлежали всем погибшим от руки Сумеречного портного детей!
В зале звучали сдавленные, надрывающиеся рыдания. Мужья, отцы, братья и дедушки утешали рыдающих матерей, сестёр, бабушек и других родственниц убитых девочек.
— Помимо этого, — обвинитель вынул на свет тугую бичевку, с приделанными на концах деревянными рукоятями. — следствие обнаружило орудие убийство. Сомнений быть не может. Экспертиза четко показала, что на ткани самодельной удавки остались частички эпителия, которые вне сомнения принадлежали жертвам Портного.
За удавкой последовали материалы, из которых Портной шил зеленые платья в белый горошек.
— Прошу обратить внимание ваша честь, на то, что материал, найденный в тайном убежище подсудимого, полностью соответствуют тканям, из которых были сшиты платья для всех жертв Портного.
Помощник обвинителя передал судье распечатанные результаты анализов.
Судья, нахмурив брови, с вниманием прочитал документы по анализам судебно-медицинской экспертизы. Затем он обратил внимание на адвоката, что отчаянно потел и нервно ёрзал, сидя рядом с камерой Гольшанского.
— Защите есть, что сказать? — пророкотал судья.
— Нет, ваша честь. — помотал головой адвокат.
При этом он выглядел так, как будто его страшила сама мысль хоть слово сказать в поддержку своего подзащитного.
На каждый вопрос судьи о словах защиты, адвокат лишь мотал головой. Судья и гособвинитель несколько раз выразительно переглядывались. Всё-таки адвокат должен был сыграть свою роль, пусть и с известным финалом, не молчать как рыба весь судебный процесс. Однако у адвоката похоже ни свидетелей защиты не было, ни хотя бы косвенных и ничтожных улик даже гипотетической невиновности Гольшанского, ни вообще какой бы то ни было стратегии защиты.
