Он вздохнул, пожал плечами.
— Но они слишком долго думали, в итоге появился «Argstrong» и Гольшанский, в отличии от Елизарова, проявил куда большую решительность. А когда начались судебные разбирательства между двумя компаниями Гольшанский… Он…
Титов замешкался. Было видно, что он не желает говорить об этом.
— В общем Гольшанский надавил на нас… и мы выдали несколько документов с конфиденциальной информацией о «Елизаре». Собственно, именно это помогло строительной «дочке» МосИнвеста выиграть разбирательство, и обанкротить «Елизара» и… в общем, потом местные журналюги раскопали про это, а «Argstrong» открестились от нас. Гольшанский заявил, что ничего об этом не знает…
Титов со скорбью вздохнул.
— Нас просто сожрали… Никто не хотел иметь дела с нашей компанией… Мы разорились… А Сильвестр пригрозил, лично мне, и ещё нескольким учредителям, чтобы мы держали рот на замке… Ну, в общем… вот так.
— Знаете, — подал голос во вновь наступившей тишине Сеня, — Даже если Сильвестр Гольшанский не Портной… Он все равно редкой породы говнюк.
— Ещё какой! — фыркнув, пробормотал Титов.
— Всё более любопытная картина вырисовывается, — вздохнул Стас.
Титов оглянулся, настороженно посмотрел на всех присутствующих.
— Я могу идти?
Бронислав взглянул на Стаса. Корнилов кивнул.
— Вы свободны.
Долматов-Коршунов удивленно приподнял брови, но ничего не сказал.
Когда Титов вышел за дверь, Стас произнес:
— Коля поищи информацию о «Елизаре» и «Argstrong», мне нужны документированные доказательства судебного разбирательства между двумя компаниями. И крайне желательно найти свидетелей того, что Гольшанский четыре года назад, около года пребывал в Аргентине. Сеня ты установи наблюдение за передвижением Титова, и поставь прослушку на его телефоны. Мне нужно знать с кем он контачит, эти люди так же могут что-то знать. А ты…
Стас взглянул на Бронислава.
— А ты сейчас едешь со мной.
Корнилов опустил взгляд на щенка, на руках у Долматова-Коршунова.
— Вы оба, — буркнул он.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Понедельник, 17 января
Даже если не знать, что это за здание, и кто здесь обитает, оно всё равно любому внушало навязчивое и давящее чувство пугающей тревоги.
Огороженное по периметру высокой кирпичной стеной, с возвышающимися восемью сторожевыми башнями, здание тюрьмы одним своим злачным видом вселяло нервное волнение и усиливающееся чувство опасения. И, чем ближе становились стены тюрьмы «Чёрный дельфин», тем сильнее и явственнее ощущались изматывающие навязчивые чувства тревоги и опасения.
