— Я знаю, — ответила я. — Но, идти к нему сейчас бессмысленно.
Это действительно было так. Момент был упущен, и сейчас приходить к Капитонову и пытаться завести разговор о его связи с приютом «Зелёная колыбель» просто бесполезно. Он закроется, и дальше мы вообще от него ничего не узнаем. А посему я полностью поддержала предложение Лерки ехать по домам.
Синицына Лерка, несмотря на все его протесты и попытки договорится, высадила возле станции метро. А мы заехали в одно из наших любимых кафешек, неподалеку от школы. То, самое, где в начале летних каникул к нам с Леркой подсаживался один фотограф, с неприличным предложением.
— Ну, рассказывай, — нетерпеливо произнесла Логинова, когда мы взяли по чашке латте и уселись на малиновых комфортных диванчиках.
— Подожди, — улыбнулась я. — Сначала расскажи, как ты… Ну-у… Как пистолет-зажигалка смог выстрелить?
— А-а, — заулыбалась Лерка. — Вот так.
Она достала телефон, коснулась экрана. Грянул мощный звук выстрела.
Стоявший неподалеку официант вздрогнул, и едва не уронил поднос с тарелками. А сидящие рядом люди за столами испуганно обернулись на нас.
— Извините! — торопливо извинилась я с виноватой улыбкой. — Извините, пожалуйста.
Лерка с довольным видом отпила из чашки.
— Рассказывай, давай. — нетерпеливо сказала она.
Я пересказала ей, всё увиденное в воспоминаниях Капитонова.
— Ни хрена себе… — поморщилась Лера. — И что, он в реале хотел сигануть с крыши из-за диплома?..
Я сделала глоток кофе, и качнула головой.
— Для него это не просто диплом, а скорее… символ.
— Символ? — переспросила Лерка. — Символ чего?
Я вздохнула.
— Значимости, достижения… равенства…
— Равенства с кем?
— С другими людьми, я полагаю, — задумчиво ответила я.
— В смысле? — снова непонимающе скривилась Лерка. — А что он… считал себя не равным остальным людям?
Я покачала головой.
— Капитонов рос боязливым, робким, и застенчивым мальчиком. В школе его били, в универе тоже не сильно любили… Всю жизнь общество им пренебрегало и отбрасывало прочь.
Лера закатила глаза.
— Из таких потом маньяки всякие вырастают!
— Да, вполне возможно… — кивнула я, отстраненно размышляя о Романтике, у которого была отчасти схожая ситуация.
Но Капитонов всё же не был сиротой, не рос в приюте, и не проявлял склонности к жестокости или кровожадности. А Демид Хазин… рос озлобленным ребенком едва ли не с самого детства.
— Сомневаюсь, что Исидор Игоревич может быть маньяком, — проговорила я. — Но… Как он связан с приютом? Что он там делал?
