От всего увиденного сразу становилось как-то спокойно, умиротворенно — рай для тех представителей человечества, работа и жизнь которых приносит им немало душевных терзаний. Только окунаясь в подобную среду, на положении бессмертного существа-соглядатая, сделанного из чего-то, легче воздуха, можно полностью успокоить свою душу, понять, не замеченное ранее, и увидеть свой путь к счастью.
Вот и сейчас, совершая очередной полет над этим великолепием, он был близок к счастью. Какое же это прекрасное ощущение, так хорошо, легко, свободно…
Его чудесное состояние вдруг начинало меркнуть. Поблекло и провалилось в небытие царство вечной воды, вместо неба теперь зияла черная пустота… Как же не хотелось возвращаться…
Высокий, сильно полный человек, лет тридцати пяти, одетый в грубое серое рубище, и такие же штаны, сидящий в позе лотоса на пушистом синим коврике, открыл глаза. Его лысую по бокам голову, венчал солидный национальный украинский чуб, как у древних запорожских казаков. Лицо украинца было бы заурядным, ничем не отличавшимся от остальных, если бы не длинные усы, опущенные к низу, опять же на казацкий манер.
Медленно оглядев комнату, в которой он находился, в которой не было даже обоев, не говоря уже обо всем остальном, он, слегка улыбнувшись, поднялся на ноги.
— Добрий день гарна, життя[1], — сказал сам себе господин Тарас Гапонович Затрищенко, бывший антрополог Императорской Академии Наук. Бросив еще один мимолетный взгляд на комнату, он открыв широкую дверь с венецианским стеклом, вышел из комнаты. Перед ним предстал широкий коридор, который, в отличие от убогой комнаты был хорошо обставлен. В коридоре было еще две двери больших двери, одинаково похожих друг на друга, помимо толстой, обшитой деревом входной двери в квартиру, которая резко отличалась от остальных. Прошлепав босыми ногами по блестящему, недавно начищенному паркету, господин бывший антрополог, подошел к точно такой же двери, как и та, из которой он вышел, и открыл ее.
Ему открылось небольшое помещение, с: большим окном, почти в полстены, под которым стоял старинный письменный стол, обтянутый зеленым сукном, рядом со столом по обеим сторонам от него находились одинаковые, обтянутые кожей стулья, еще в помещении, кроме всего вышеперечисленного, находились два одинаковых шкафа, по обеим сторонам от двери, у стен.
Подойдя к одному из шкафов, в котором находилась одежда, Тарас Гапонович переоделся, облачившись вместо серой нелицеприятной одежды, в белого цвета жилет, поверх которого был надет элегантный пиджак, английского фасона, и такие же черные брюки, в тон к пиджаку. В этой одежде он чувствовал себя не очень уверенно, но, зато, много уверенней, чем в старомодном сюртуке, в котором смотрелся просто нелепо. Обувью ему послужили старые, однако из-за бережного хранения и малого пользования, отлично сохранившееся, черные, лакированные английские туфли.
