Руки Юрия подхватили девушку под обе ягодицы. Зафира застонала, даже не пытаясь вырываться, закрыв глаза от удовольствия. И не увидела, как Дьявол сперва содрал с себя рубаху и штаны, а затем его гладкая чертова кожа лопнула в паху, выпуская упругую плоть.
Константа засунула кулак в рот, разроняв собранные дрова. А она-то думала, что там и нет ничего! Собственными глазами видела, что нет! А тут вон какой дивный цветок выстрелил!
Дивный цветок нашел нужное место, и сплетенные тела закачались в такт на волнах наслаждения. Зафира вскрикнула, потом застонала, закричала хрипло и протяжно, не раскрывая глаз. Константа изо всех сил прикусила кулак. Можно было схватить сук потолще и с размаху приложить дьявола по голове. Чтобы спасти бедняжку. Но, судя по выражению лица, бедняжка в спасении не нуждалась. Да и нечего было называть верную камеристку предательницей! Забыв, что совсем недавно считала Дьявола бесполезным в хозяйстве, Константа вцепилась в собственную гриву: разве она хуже этой бледной немочи, которая даже одеться не умеет без посторонней помощи?
И от удара по голове дьявола спасло только чудо.
Камеристка поплелась к ручью, где долго смывала слезы.
Когда она вернулась к лагерю, все уже закончилось. Красный от стыда Дьявол возился с костром. Всхлипывающая Зафира неумело прикрывалась штанами, вяло отмахиваясь от комаров:
— Предатель! И ты предательница! Я просила спасти меня от графа Дебиана! А ты меня обесчестил! А ты куда смотрела, курица! — схватившись за промежность, блондинка томно простонала:
— Ах, больно! Я умираю! У меня кровь!
Разозлившишь еще сильнее, Константа попыталась оторвать рукав Зафириной рубахи — а нечего по кустам хорошую одежду разбрасывать! Но дьявольская ткань поддалась только ножу. Помогая госпоже одеться, Константа скрипела зубами, думая про себя: “А еще меня курицей называла! Овца!”
Тут еще и Дьявол приперся. С подогретым вином, кавалер чертов! Да он же и есть черт! Чего от него, собаки, ждать!
Нерешительно потоптавшись с кружкой, Дьявол так и не выбрал, кого спасать. Выпил вино сам, сказал, опустив глаза:
— Константа… Посторожи до полуночи, а потом разбуди меня. Пожалуйста, — прибавил он после паузы.
Сгреб плащ и поплелся на противоположный край поляны.
— Сделал дело, и в кусты, — буркнула Константа.
— Ага-а, — захныкала Зафира, — Позор какой… Что мне батю-юшка сделает… Какой позор… Что мне де-елать… Делать мне что-о…
— Думать! — рявкнула Константа, с трудом проглотив “овцу”, — Сразу думать, а не когда уже засунули! Ты же даже не отбивалась!
