Вместо этого, я женился на женщине, которую едва знал. Когда она изменила мне со своим другом по работе, часть меня была шокирована, но другая часть чувствовала сокрушительную неизбежность этого. Чувствовала это на протяжении многих лет. Мы встретились, будучи еще подростками. Для нас не было ни единого шанса.
Но был бы, если бы она старалась лучше…
Хотя и я был несносным. Я знал это. Также я знал, что не должен был винить себя — я не мог особо ничего сделать. Дарья не была глупышкой, когда вышла за меня. Я превратил ее в одинокую и отчаянную. Это был мой дар.
Я зарычал, откидываясь обратно на диван. Девушка в магазине ничем не была похожа на Дарью. Но, однако, что-то вспыхнуло во мне — притяжение, желание, которые мгновенно столкнулись со злостью и отвращением. Как я мог продолжать позволять себе влюбляться в женщин, зная, чем это закончится?
Четыре года прошло с момента ухода Дарьи. Почти два года после окончания разводного процесса.
У меня заканчивалось время.
* * *
Работа прошла, словно в тумане. Я пытался быть внимательным, действительно пытался, но это было практически нереально. Все, что я слышал — это угнетающее тиканье часов в углу комнаты. Зачем, блин, нам часы? Все и так знали время. У нас было тысяча электронных устройств, запрограммированных на автоматические часы с самообновлением и саморегуляцией времени. И совершенно не нуждающихся в замене глупых батареек.
Время — мой худший враг. Я сжимал зубы, стараясь звучать нормально на каждой встрече, при каждом телефонном разговоре. Но, возможно, неудачно.
Никто не знал моей тайны. Ни партнеры, ни крупнейшие акционеры, ни финансовый директор — никто. Мне слишком стыдно было признать это. Оборачиваясь назад, я не могу вспомнить, что овладело мной на момент подписания того договора.
Тебе нужно было доказать что-то. Ты не хотел, чтобы она подумала…
Находиться на работе было отвратительно. Я метался как загнанный в клетку зверь, до пяти часов лишь потому, что любил быть примером для сотрудников. Если бы они увидели меня, сваливающим отсюда в середине дня, они бы начали негодовать по поводу того, что я заставлял их придерживаться нормального рабочего дня. Большую часть времени мне вообще не нужно здесь появляться. Все зависело от показателей.
Каждый раз, когда звонил мой телефон, я практически выпрыгивал из своей кожи. Оставалось четыре месяца — дедлайн — и она придет за своим призом. Ну, или она так думала. Мы давно не разговаривали, но я был уверен, что она свяжется со мной. Чтобы позлорадствовать. Чтобы напомнить мне, словно я мог забыть.
