фантазия), и ему просто понравится моя страсть. Потом я бы снялась в немой роли в «Обители зла» и в чем-то еще, и режиссер был бы ослеплен мною, а остальное уже стало бы историей…
Конечно, я не говорила об этой мечте. Потому что знала, что это до обидного смешно. По-детски. На этой мечте карьеру не построишь.
Я и не построила. Но часть меня все еще хотела этого. Часть меня чувствовала, если моя мечта не исполнится — это будет фиаско.
Но ни одна часть меня не была готова к тому, что произошло в реальности.
Боязнь сцены. У меня никогда не было боязни сцены. Ни разу в своей жизни я не смотрела на людей перед собой с карточками, надписями или заметками на руке, или просто с репликами в голове, и не замирала вот так. Даже самым убежденным скептикам в моей жизни всегда приходилось признавать, что я хороша в выступлениях, в публичных речах, в чем угодно.
Они сомневались в старательности, в количестве работы — они сомневались в моем понимании всех не приукрашенных реальностей этой работы. Они обязаны были сомневаться.
Но они не сомневались во мне.
До этого времени я тоже не сомневалась.
Идя по улице, обгоняемая пешеходами, которые постоянно куда-то спешили, я чувствовала себя потерянной как никогда. Мой телефон вибрировал в кармане, а я не осмелилась ответить. Особенно, когда проверила экран и увидела, что звонила моя мама.
Я не смогла бы говорить с ней, не разрыдавшись. А последнее, что ей нужно, — волноваться обо мне.
Я отправила звонок на голосовую почту, потом написала коротенькое сообщение, сказав, что была очень занята и не могла ответить.
Ответ пришел несколько минут спустя.
Это моя девочка! Следующая остановка — Оскар! Целую-обнимаю.
У меня свело живот.
Моя мама думала, что я не замечала волнения в ее глазах, когда говорила о своих амбициях. Она не была сильна в критике или полезных советах, но она всегда была до смешного восторженна. Иногда, это было именно то, чего мне не хватало.
Но сейчас… Сейчас мне хотелось просто упиться своим горем.
Я накопила достаточно денег, чтобы продержаться какое-то время. Но понятие «какое-то время» слишком размыто. Я знала, что должна буду найти какую-нибудь другую работу, когда приеду сюда, но эта ноющая, неправдоподобная надежда в уголке моего мозга убедила меня отложить поиски работы на пару дней. В конце концов, не хотела бы я оказаться обязанной раскладывать продукты, лишь для того, чтобы оставить их как попало в тот момент, когда Роберт Родригез
