В доме, где только было можно устроиться, спали партизаны. Ночной переход, во время которого было пройдено около двадцати пяти километров, так измотал этих молодых ребят, что они свалились тотчас же, как только оказались в тепле уютного дома. Фаустов также улегся на длинной узкой скамье и, подложив под голову планшет, тихо и как будто настороженно посапывал.
Не спал один Валерий Букин. Ему велел командир часок пободрствовать на всякий случай. А потом в соседней комнате он увидел дочку Бенешевых — девочку лет пяти, крупноглазую, с короткими тоненькими черными косичками.
Валерий присел перед ней на корточках, погладил по головке.
— Тебя как зовут?
— Иржичка, — в тоненьком голоске звучало также любопытство. — А ты кто?
— Я просто дядя. Хожу по лесу.
— Как мой папа?
— Ага…
— Тогда, дядя, давай играть! Я буду прятаться, а ты — искать.
Кто знает, может быть, Валерию в эту минуту вспомнилось, как несколько лет назад они с сестренкой бегали по берегу Волги и прятались друг от друга под рыбачьими лодками, как озоровали дома и затем сидели под старым большим столом в ожидании материнского шлепка. Кто знает… Он вдруг подмигнул девочке.
— Прячься быстрее! Считаю до десяти. Раз, два, три…
Иржичка заливалась смехом, видя, как большой дядя ползает на четвереньках. Валерий страшно устал, но он совсем забыл про сон, ему было весело, как когда-то много лет назад с сестренкой.
Девочка, больно ударившись коленкой, заплакала. На лице Букина появилось выражение страдания.
— Иржичка, что с тобой?
— Больно, — еще громче ревела она.
— Ну перестань, дорогая. Сейчас все пройдет. Перестань плакать.
Но Иржичка плакала с таким же усердием, как и недавно смеялась. Валерий, двадцатичетырехлетний парень, не знал, как успокоить ребенка. Конечно, ни конфет, ни сахара у него не было. Он давно их сам не пробовал.
— Вот, Иржичка, возьми игрушку. Хорошая! Смотри какая! — партизан отстегнул от пояса круглую «лимонку», выкрутил запал и протянул ее девочке. Та немедленно замолчала, с любопытством осмотрела гранату и тут же начала катать ее по полу.
Валерий облегченно вздохнул, его усталое смуглое лицо расплылось в улыбке.
В комнату заглянул старый Матена. Увидев в беспорядке стоявшие стулья, отодвинутый стол, пожевал губами, удивленный таким времяпровождением партизана.
— Пан Матена, а мы с дядей играем в прятки!
Старик хотел что-то сказать, но в это время на другой половине дома задребезжал звонок. Матена зашаркал в ту сторону, пробормотав:
