— Значит, не убьешь ее? — вновь спросил Варгунг, сверкнув налитыми кровью глазами.
— Нет. Она спасла меня. Только благодаря ей я могу стоять сейчас перед тобой и всем лагерем, во всеуслышание говоря ту правду, которую ты скрыл.
— Я никому никогда не врал! — огрызнулся старый вождь. — Я всегда преследовал только цели всего клана и ни за что на свете не взял бы на себя позор свадьбы с человеческой женщиной. Я дам тебе последний шанс, сын, избавить нашу семью от позора. Убей ее и тогда мы вновь сможем обнять друг друга.
Но Шахгар стоял на своем. Варгунг не услышал заветных слов и в отчаянье проклял его, отрекнувшись от него.
Все произошло очень быстро. Лагерь взревел от недовольства. Всего лишь один шаг отделял это место от превращения в единую братскую могилу. Кто-то был за, кто-то был против, но не было никого, кто остался бы равнодушен ко всему происходящему.
— В таком случае, — едва сдерживая гнев, заговорил Шахгар, — раз родственные связи нас больше не связывают, решим проблему по закону, как когда-то делали это наши предки. Сразимся! И пусть топор решит, кто из нас прав.
В это мгновение шум прекратился. Все замолчали и посмотрели на них.
— Ты уже стар и слаб, Варгунг, можешь заменить себя любым, кто готов встать на твою защиту. Я буду там, — Шахгар указал на круг, внутри которого стояла статуя Барруку и где принимались самые важные решения в лагере. Достав из-за пояса топор, он развернулся и прошел в самый центр. Встал у статуи бога войны, готовый встретить противника.
Вождь медлил. Он явно был не готов к такому повороту и не знал, что делать. Несколько диких орков, узнавших о поединке, вызвались встать в круг вместо старого вождя, но тот лишь отмахнулся. Еще никогда он не отступал перед судьбой и сейчас не был готов сделать шаг назад. И хоть силы были неравны и все понимали, что этот бой будет для Варгунга последним, никто не посмел ему перечить, отдавая дань уважения его возрасту. Варгунг поднял посох. Поставив его возле входа в собственный шатер, поднял в руки боевой топор. Тяжесть сразу почувствовалась. Молодость ушла, но опыт бесчисленных битв прошлого все еще давал о себе знать.
Все замерли.
Воины отступили в сторону. Когда вождь вошел в круг, лязг боевых топоров остался последним звуком, который слышался в воздухе еще некоторое время. Битва была похожа на муку. Отец дрался неистово, вкладывая в удары все силы, что еще находились в его руках. Однако возраст и опыт были ничто по сравнению с молодостью и силой, которой дышал могучий воин Шахгар. Варнунг сделал замах, выпрямил руки и с криком набросился на сына… Последнее, что он услышал — это был звон металла, который впился в его тело, разрывая, точно голодный зверь.
