Не обращая ни на кого внимания, он вошел в главный шатер, внутри которого горели грубо слепленные свечи. Вечер наступал, а внутри помещения все еще стояла приятная духота. Достав громоздкий обгоревший топор, Шахгар положил его на стол перед старым вождем и упал перед тем на колени.
Отец ждал его появления. Он предчувствовал, что сын вернется очень скоро. Вернется с победой над людьми. Он обязательно принесет весть о том, что новый дом в течение короткого времени будет готов принять своих самых важных поселенцев.
Отца Шахгара звали Варгунг. Отец посмотрел на топор, который подарил сыну, когда тому было лет семь. Коснувшись дряхлой ладонью рукоятки, почувствовал запекшуюся кровь паука.
— Самка Арха, — он тяжело задышал. — Ее кровь чернее ночи.
Он почти вплотную подошел к стоявшему на коленях сыну.
— Какую весть ты принес мне, сын? С победой пришел или приполз как змея с поражением?
Шахгар молча ждал, когда отец перестанет говорить, несмотря на то, что ему сильно хотелось рассказать о том славном пути, которое проделало его войско; о бесчисленных сражениях, выигранных им на пути к Тройтийским Долинам; о победе над человеческим королем Троем и над тем, как он без единого удара топора взял неприступную крепость. Он боялся говорить лишь об одном. О том, на что ему пришлось пойти для того, чтобы добиться этой победы.
— Я победил, отец. Долина наша. Скоро мы все сможем перебраться туда и начать жить на новом месте.
Варгунг улыбнулся, но ему все равно что-то не давало во всеуслышание похвалить сына и объявить того королем захваченных земель.
— Ты заставил короля молиться перед смертью нашим богам? — спросил он. — Заставил его молить о пощаде?
Шахгар опустил голову и из-подо лба робко ответил:
— Нет, отец. Он жив, но находится у меня в плену.
— Что? — взревел Варгунг. — Ты оставил королю жизнь?
— Мне пришлось это сделать, чтобы взять замок.
— Ты пошел на сделку с человеком, Шахгар! Ты понимаешь, что совершил ошибку?!
Он говорил точно так же как и Горл. Неудивительно, ведь они оба были почти ровесниками и воспитывались в одних и тех же строгих правилах, где человек был враг и никак иначе. Любые контакты с людьми считались позором и трусостью, которые искупить можно было лишь собственной кровью.
— Не гневайся, отец, — все еще не поднимая головы, продолжал говорить Шахгар. — Я знаю, что я делаю.
— У королевства не может быть двух королей, — грозно рыкнул старый орк. — Если жив человеческий, значит и земли принадлежат только ему. Ты не добился главной цели.
