— Ты подумал над моими словами, Горл? — Гирм снова обратился к долго молчавшему орку.
Горл не спешил говорить. Сейчас в его разуме боролись две противоположные мысли, требовавшие внимания к себе самым пристальным образом. Он боялся обмана. Знал, что его могут просто использовать, как и он когда-то хотел использовать короля в своих целях. Старейшина не хотел становиться разменной монетой в игре этого проклятого гвардейца. Однако второй вариант был для него не лучше. А что если он не врет? Что если Ингмар действительно мертв и весь гарнизон давно лежит в заснеженных полях северных земель? Что с того, что он будет молчать и горделиво смотреть на человека, предлагающего ему свободу в обмен на подчинение? Нельзя было спешить, особенно когда любое необдуманное решение могло слишком больно аукнуться ему в будущем. Так или иначе, но его судьба была незавидна при любом стечении обстоятельств. Наверняка Ингмар успел отправить кого-то с сообщением в пустыню. Тогда Шахгар уже знает о его деятельности в замке. Значит, прибыв в замок, Шахгар отдаст его под суд, где в конечном итоге ему придется лишиться сначала статуса старейшины, а потом и головы. Быть может, стоит дать согласие Гирму? Это хоть и не решит всех проблем, но по крайней мере позволит еще немного самому распоряжаться собственной жизнью и в будущем спасти ее, если представится такая возможность.
Горл еще раз прикинул все «за» и «против», а затем подойдя вплотную к заржавевшей от сырости и влажности металлической решетке, уставился огромными глазами в стоявшего перед ним Гирма.
— Будь по-твоему, человек, — тихо произнес он. — Я помогу тебе обуздать оставшихся орков и перевести их на нашу сторону.
— Очень хорошо, — довольно ответил Гирм, доставая из-за пояса громоздкую связку ключей. — Но мне этого мало. Ты должен поклясться мне, что будешь верен до самого конца.
— Для вас, людей, так важны все эти клятвы?
— Просто сделай, как я говорю.
— Ну ладно, — проговорил Горл и повторил за гвардейцем странную для его слуха клятву, которую, как он понял из содержания, приносили все, кто становился на службу к королю. Затем замолчал и, затаив дыхание, начал слушать, как поворачивается замочный механизм. Двери открылись, долгожданный воздух свободы ворвался в легкие.
— Вот видишь, я держу свое слово, орк.
— А мой сын?
— Он пока побудет здесь. Вдруг ты вдруг решишь юлить и вести себя не так, как было оговорено.
Малик находился в соседней камере. Слыша, как отец и Гирм разговаривают друг с другом, он встал с насланной на каменный пол соломы и быстро подошел к решетке. Отец пытался уговорить гвардейца выпустить и его тоже, обещая полное подчинение и нерушимость всех договоренностей. Однако хитрый Гирм даже слышать не хотел об этом, он все еще помнил какими методами старый орк добивался своих целей. Дополнительный козырь в лице заключенного сына старейшины был ему как раз кстати.
