Именно опасения возможного произвола со стороны государства водили рукой авторов американской Конституции. В этой части их центральной идеей стало разделение властей на три самостоятельные ветви – исполнительную, законодательную и судебную, что уже само по себе служило барьером для чрезмерной концентрации власти в одном центре. Собственно, сама идея не нова, ее принципы практиковались и в Спарте, и в Древнем Риме, а теория разделения детально разрабатывалась французскими просветителями. Но в американской Конституции эта теория воплощена наиболее последовательно, доведена, можно сказать, до совершенства.
Авторы Конституции разделили власть не только по горизонтали, но и по вертикали, разграничив полномочия между федеральным центром и штатами. Но главное, ими был создан механизм взаимозависимости ветвей власти, так называемая «система сдержек и противовесов». Иными словами, каждая из властных ветвей получила по паре ошейников, которые при необходимости могла набросить на любую из двух других, ограничив их полномочия. А это уже была полная гарантия от произвола и узурпации власти, лекарство от диктатуры.
В отличие от сакрального ощущения власти в России, в Соединенных Штатах все обстояло проще с самого начала, с первого дня появления на свет Америки как государства. Американцы даже на подсознательном уровне не ассоциируют власть ни с божественным происхождением, ни с образом родителя, несущего заботу о чадах своих. Для них власть – явление сугубо функциональное, отношение к ней как к наемным менеджерам на контрактной основе, будь то президент или законодатели. Вот Конституция, вот рамки закона – будьте любезны в них оставаться. Дело власти – внешняя политика и безопасность, а также общественный порядок, инфраструктура и обязанности регулятора, ну еще в последние три четверти века помощь слабым и убогим. И вот вам на это наши налоги. А уж всем остальным мы как-нибудь и сами займемся. Видимо, по этой причине американцы не испытывают зависимость от власти и в личном плане от нее ничего не ждут, кроме положенного по закону. Но очень чувствительны к любому произволу властей, любому ущемлению их прав и свобод. Об этом, например, свидетельствуют сотни дел, когда люди судятся с государством. И нередко выигрывают. Обычно эти дела звучат как «Джонсон (или Макалистер, или кто-то еще) против Соединенных Штатов». Американские суды не ощущают себя членами единой корпорации с исполнительной властью (Белым домом и подчиненными ему прокуратурой и следствием) и не имеют ни формальных, никаких других перед ней обязательств. Нельзя сказать, что американцы полностью удовлетворены работой судебной системы, случаются и судебные ошибки, и политизированные решения. Однако, судя по проводившимся опросам, 70 % среди тех, кому лично приходилось проходить через судебную процедуру, считают, что правосудие вершилось справедливо (независимо от вынесенных судами решений). Надо думать, что такая оценка судов объясняет и более уважительное, чем у нас, отношение американцев к праву.
