– Я не верю тебе. Зачем ты лжешь?
– Меня могли зафиксировать соседские камеры видеонаблюдения, подтвердив время моего появления в доме с черного хода. Неужели соседи, узнав об убийстве Антона, не передали такие важные записи полиции?
– Представь себе, не передали. Но не потому, что испугались, а потому что никаких записей не существует.
– Они существуют. И не передали их потому, что у них – у очень богатых – своя собственная психология, стоящая над честностью и законопослушанием, далекая от нашей, то есть обычной. Они считают, что если можно купить, то незачем убивать, ведь это слишком дорого. Но если убить все же оказывается дешевле, чем купить, они даже глазом не моргнут – пойдут на убийство. Очень богатые знают друг о друге то, что все они поступят одинаково в определенных обстоятельствах. Но предпочитают не говорить об этом. Потому что молчать – мудро. Они крадут и убивают, зная о других, что те также крадут и убивают, но молчат. Потому что только в этом случае их благосостояние продолжает умножаться.
– А тебе не кажется, что ты уже заговариваешься?
– Очень может быть. Но теперь это уже не столь важно.
– Нет, ты мне все-таки ответь: как ты можешь выгораживать такую стерву?
– Мне нет до нее никакого дела.
– Тогда кого ты пытаешься обелить – Трунова, или ту, другую женщину?.. Кстати, а ты знаешь, кто она?
– Ну зачем мне, скажи, пожалуйста, обелять такого негодяя, как Трунов?
– Откуда я знаю? Может, вы с ним в доле. Или он тебе заплатил за информацию об отце. Хотя нет, ты на продажного не тянешь. Так кто же была та, другая женщина? Она-то зачем оказалась в доме?
– Это была Маргарита.
– Мама тоже была в доме?! Не может быть! А она-то что там делала? Какая разношерстная компания собралась в одном месте и в один час. И что же произошло в доме, если, как ты уверяешь, был там и все видел?
– Убийство.
– И ты знаешь, кто убийца?! – выдохнула Ася. – Знал все это время и молчал?!
– И знал. И молчал. И если бы ты не подняла эту никому не нужную шумиху, молчал бы и дальше. Но теперь все и так постепенно выйдет наружу. Поэтому я вынужден признаться, что твоего отца убил… я.
– Но этого же не может быть, потому что не может быть никогда!
– Тем не менее это так. Антона убил я. Из-за денег. Они были столь велики, что никто не смог бы удержаться.
Ася почувствовала, как к горлу подступила тошнота, ноги ослабли, готовые в любой момент отняться. Это явные признаки отравления ядом. Но теперь травили не тело Аси, а ее мысли, чувства, любовь и нежную привязанность. Травили ее душу.
