— Ой, нет, — ответила Лена.
— Тогда идите, мойте, — приказал Саша.
Миша и Лена снова удалились в ванную и Полина Поликарповна сказала победно:
— Вот видите, они совсем не руки там мыли. И только что Мишка был с одной, а теперь уже с другой. Ой, молодежь, молодежь распутная!
— А чего такого? — спросил сосед. — Дело их юное. Я и сам, бывало, раньше прижму какую-нибудь бабенку…
— Тьфу, замолчи охальник! — прикрикнула Полина Поликарповна. — Слушать противно!
— А ты-то, откуда знаешь противно или нет? — спросил Петрович. — Сама-то не пробовала никогда в жизни!
— Ну, все, — ответила ему на это Полина Поликарповна и пригрозила, — попроси у меня еще вечером хлеба!
— Да иди ты на хер со своим хлебом, — раздухарился Петрович, — лучше без хлеба есть, чем твое нытье каждый день слушать!
Вот так они и жили, двое соседей, много лет душа в душу. То он ей туда плюнет, то она ему.
В это время в коридоре появились две блондиночки — Катя и Маша. Они помялись несколько секунд и Катя сказала:
— Мы пойдем домой. Поздно уже, а нам далеко добираться.
Саша нисколько не расстроился и не стал их уговаривать остаться. Он положил нож на рукомойник и пошел проводить девушек. Из ванной, помыв руки, вышли Миша и Лена, а из комнаты Таня.
— Нам тоже домой пора, — сказала Таня, — спасибо за чудесный вечер.
— А как же картошка с селедкой? — спросил Миша. — Мы же не ели?
— В другой раз, — ответили девушки одновременно.
— Как хотите, — благословил их Миша.
А чего ему было их удерживать, он свое получил сразу от двух. Конечно, можно было и двух оставшихся до утра еще вцурпелить, но раз они собрались, то черт с ними — не получат любви! Миша расцеловал всех по очереди, пришел целоваться с девушками и сосед Петрович, но никто ему не дал себя чмокнуть, даже в щеку. Это его ужасно оскорбило и он стал кричать, что раньше всем девкам было за счастье его целовать! Саша пожал девушкам руки, целоваться не стал, а когда они ушли, пошел дальше чистить картошку. Миша сходил в комнату и вернулся с недопитой литровой бутылкой водки.
— Сейчас мы подождем, когда картошка сварится, — сказал Миша, — и под это дело пузырек раскатаем до дна.
Саша был итак уже пьян, как никогда в жизни. Он больше не хотел, но Миша сказал:
— Поверь мне и Петровичу, нужно выпить еще немного и тогда полегчает.
— Что вы парня спаиваете? — вступилась за Сашу Полина Поликарповна. — Был он тут один — не было такого безобразия! Это ты, Миша, виноват! Вот все матери напишу!
