И вдруг я с невероятной отчетливостью понял, что это мой последний день. Я прищурился и посмотрел на медленно ползущее к закату солнце. Пьянящий воздух приятно холодил кожу, мои глаза с отчаянной тоской вглядывались в окружающий мир. Последний день! Как же не хотелось умирать…
Королевский обвинитель заунывной, монотонной тарабарщиной зачитывал приговор, но я его не слушал. Как много есть мелочей, на которые мы в повседневной жизни не обращаем внимания. Таких, казалось бы, раздражающих, как, например, саднящий локоть или колючка в сапоге. Но ведь это и есть жизнь!
— …приговариваются к повешенью! По традиции приговоренным к смертной казни разрешается выпить по бокалу вина. Пейте, и да исполнится воля Всемогущего и посланника его на земле — нашего славного короля!
Ну вот и все. Что ж, могло быть и хуже. Нас могли колесовать.
Один из стражников прижал к моим губам помятую кружку с кислым пойлом, и я машинально сделал несколько глотков, но большая часть жидкости пролилась по моему подбородку на грудь. Стражник шагнул к Элю, но тот лишь презрительно отвернул голову.
Внезапно мое внимание привлекла стоявшая в первом ряду толпы девушка. Это была Дидра. Скинув с головы капюшон, скрывавший до этого ее лицо, она быстро поднесла ко рту ладонь, сложенную таким образом, словно у нее в руке была зажата чаша, и сделала глотательное движение. Убедившись, что Эль ее заметил, девушка подмигнула мне и, снова набросив на голову капюшон, скрылась в толпе.
— Подождите! — раздался голос моего побратима. Стражник нерешительно замер, вопросительно глядя на свое начальство.
— Я… хочу выпить…
Ох, надеюсь, он правильно истолковал жесты Дидры. Неужели Алориэль все-таки решился вмешаться?
Обвинитель коротко кивнул, и стражник вернулся к эльфу.
А я вдруг почувствовал, что с миром происходит что-то странное. Исчезли все звуки — гомон толпы, шелест ветра, скрип досок — все это вдруг растворилось в ватной тишине, нестерпимо давившей мне на уши. Люди стали двигаться как черепахи — медленно и плавно. Я увидел, как неторопливо, едва двигая своими крыльями, кружит возле капральского шеврона одного из стражников большая, жирная муха. Капрал начал невыносимо медленно поднимать руку, пытаясь от нее отмахнуться.
Я удивленно моргнул, не понимая, что происходит. Казалось, время вокруг в тысячи раз замедлило свой ход.
И тут меня осенило! Я понял, почему весь мир в одночасье превратился в застывший кисель. Я просто находился под воздействием наркотика. И не какого-нибудь, а
