. Вследствие территориального расширения добавилось также 303 097 душ населения (23,1 %), что явилось началом национальной интеграции.
Несмотря на определенные положительные результаты, решения Берлинского конгресса вызвали в Сербии разочарование, недовольство, предчувствия опасности. Усилилось влияние великих держав на экономическое и политическое тех частей Турецкой империи, в которых жил сербский народ. События, предшествовавшие Конгрессу, и позиции, которые заняла царская Россия в ходе его, показали, что балканская политика этой великой православной державы, которую Сербия воспринимала как естественную защитницу, была к Болгарии, к болгарским интересам благосклонной более, нежели к Сербии[3]. Такая российская политика, независимо от утвержденных на Берлинском конгрессе окончательных результатов, сталкивала сербов с болгарами, давая возможность и другим, небалканским, силам эксплуатировать эту конфликтность в будущем. Одновременно решения Берлинского конгресса стимулировали появление панисламизма, способствовали усилению воинственности уже сложившегося римско-католического клерикализма, что существенно отражалось на жизни сербского населения[4].
Для политиков и общественности Сербии особенно удручающим было то обстоятельство, что вне сербских границ остались Старая Сербия (Рашка, Косово и Метохия, северная Македония) и Босния и Герцеговина — две области, в которых сербское население определенно составляло большинство. Причем, если первая из них — колыбель средневековой сербской государственности, «святая сербская земля», — в соответствии с решениями Берлинского конгресса и далее оставалась под турецким владычеством, то вторую оккупировала Австро-Венгрия[5]. И ее право оккупировать Боснию и Герцеговину, приобретенное на Берлинском конгрессе, оправдывалась тем, что для «примитивных народов» будут принесены «блага современной цивилизации».
Явное недовольство вызывало также присутствие австро-венгерского военного гарнизона в Нови-Пазарском санджаке. Сербские дипломаты и политики в этом решении Берлинского конгресса видели стремление великих европейских сил не допустить существования общей сербско-черногорской государственной границы. а тем самым и близкого сопряжения двух самостоятельных сербских государств. Независимое Княжество Сербия, таким образом, с начала своего существования было окружена двумя империями в составе которых оставались части сербского народа и которые всеми средствами мешали достижению высшей национальной цели его — собирания преимущественной части сербства в рамках одного государства. Поэтому о Сербии современники говорили как о «стране окруженной», а о населении ее — как о «народе под арестом».
