— Ой, дядя Ксенофонт, век не забуду вас! — и Верочка потянулась целовать его.
— Ну, будет… Хватит!.. — ворчал старичок. — Оставь для своего Алешки!
Не раздумывая, Гребенников сказал:
— Ладно, коль ее желание пойти добровольцем, можем оставить в армии. Пусть временно побудет при раненом Кострове… Мы же в дивизии зачислим ее на полное довольствие, вернется отсюда к нам, выдадим обмундирование, будем учить солдатскому ремеслу… А в свободное время она будет навещать Кострова. Где он будет лежать на излечении? — спросил Гребенников у начальника медсанбата.
— Ранение такое, что придется везти в полевой армейский госпиталь.
— Ну, ничего… Недалек путь, будет проведывать.
Раненые, способные передвигаться, шли своим ходом — пехом, как они это называли, — другие, лежачие ехали на повозках, на полуторатонных грузовиках и даже на тряских двуколках. В медсанбате, упрятанном в подлеске, мест в брезентовых палатках не хватало; раненых приходилось укладывать на раскладных койках в затишке возле кустов орешника или прямо на земле. Мучения свои они переносили молча, и если что и требовали, то разве глоток воды. Лишь порой, прикованные тяжелым недугом, в забытьи, в бреду, вскрикивали исступленно слова команды, а иные повторяли тихо и подчеркнуто вежливо:
— Сестра… Сестричка…
Верочка огляделась: никого из свободных, не занятых делом медицинских сестер не увидела, и ей вдруг почудилось, что зовут, молят подойти ее, только ее, и она, на миг растерявшись, не зная, как и чем помочь, что–то невнятно шепнула Алексею, начала успокаивать, просила потерпеть. Потом вместе с подошедшей сестрой она снимала окровавленные бинты, второпях наложенные санитарами еще на поле боя, и накладывала чистые повязки, подносила, кому позволено было пить, в алюминиевой кружке воду, и те опорожняли ее жадно, крупными глотками. Успокоенные, они благодарили Верочку ожившими глазами.
Проходивший мимо начальник медсанбата увидел Верочку в белом халате, забрызганном кровью, и похвалил:
— Новый сотрудник. Возьмем на полное довольствие, и не нужно в дивизию возвращаться.
— Ой нет, товарищ начальник, я не могу.
— Почему?
— Крови боюсь.
— Не велик страх. Привыкнешь. А что касается крови, ее боятся не только люди, но и животные. Например, волки совсем не могут переносить красный цвет.
— Но почему так? — удивилась Верочка.
— У них надо спросить. Вероятно, красный цвет в их представлении связан с собственной кровью, обычно сопровождаемой болями.
