– Холли. – Его голос смягчился. – Посмотри на меня.
Она неохотно это сделала и заметила в его глазах нежность.
– Расскажи, почему дом так много значит для тебя. Я действительно не понимаю.
Холли глубоко вздохнула.
– Дом, в котором я выросла, был построен моим прадедом. Песни, которые я пою Джеку, когда-то пела мне моя мать. Моя семья из поколения в поколение жила на одном месте, на горе. Там у меня остались близкие друзья.
– Если тебе так там нравилось, почему уехала? Она вздохнула, боль наполнила ее сердце.
– Все внезапно разрушилось: семья, дом. Я не могла там оставаться, чувствовала себя потерянной. Мои родители всегда говорили, что я должна стать певицей. Мой брат с ними соглашался. И я пыталась. Целых пять лет.
– Это большой период времени.
Она издала глухой смешок.
– Много людей приезжает в Нью-Йорк, чтобы петь. Все так талантливы, гораздо талантливее меня.
– Очень в этом сомневаюсь.
– Чем больше я старалась добиться успеха, тем хуже себя чувствовала. И наконец, поняла, что семью этим не вернешь.
Тишина воцарилась за столиком.
– Так почему же ты постоянно выбираешь боль? Мне казалось, после такой потери лучше сделать так, чтобы ничто об этом не напоминало.
Холли посмотрела на него.
– Поэтому ты живешь в отелях? Всегда в движении. Не имеешь пристанища.
На лице Криштиану появилось отстраненное выражение. Встав, он протянул ей руку.
– Пойдем. Уже ночь, становится холодно.
Они возвращались в отель в полной тишине. Войдя, увидели, что Джек спит в своей кроватке, а Агата рядом, на диване. Рядом с ней лежало вязание. Когда она ушла, они немного постояли вместе, любуясь спящим сыном.
Криштиану взял Холли за руку и молча повел в спальню. Хотя она все еще сердилась на него, но сопротивляться не могла.
– Я следовал всем твоим правилам, не так ли? Она растерянно кивнула.
– Теперь пришло время преподать тебе несколько уроков. – Притянув ее к себе, он прижался губами к ее шее, поцеловал плечо, прикоснулся языком к мочке уха.
Она задрожала от его прикосновений, сердце гулко заколотилось.
– Уроки?
Он погладил ее по щеке, дотронувшись до нижней губы.
– Как по-настоящему доставить мне удовольствие.
Холли широко распахнула глаза.
– Разве я не доставляю тебе удовольствие?
Он приложил палец к ее губам.
– Да, дорогая. Но я-то хочу большего. Не для меня. Для тебя.
– Чего же больше?
Он улыбнулся.
– Даже после двух недель брака ты по-прежнему невинна. Я научу тебя понимать собственные желания, ощутить совершенно другой уровень удовольствия.
