— Я хочу объяснить, — сказал Грингласс, — почему включил в этот список имя одного человека. Я поговорил кое с кем насчет него. Может, на первый взгляд, он и не совсем годится, но ходят слухи…
Гарри Голд резко оборвал его.
— Ваш поступок очень опасен, это безответственность! — сказал он, весьма раздосадованный. — Зачем вы это делаете? Никогда, ни при каких обстоятельствах вы не должны даже пытаться просить у кого-то помощи в вашей работе. Вам следует быть осмотрительнее в действиях. Не давайте никому ни малейшего повода заподозрить, что вы передаете какие-то сведения на сторону.
Дэвид Грингласс повел широкими плечами и нахмурился, но заговорил он кротким тоном.
— Юлиусу нужен был список людей, которые сочувствуют коммунизму и могли бы добывать информацию, — сказал он. — Вы же пришли от Юлиуса, разве нет?
Этими словами он как бы намекал: Юлиус ваш начальник, не так ли? Гарри Голд не видел причин объяснять ему, что даже не знаком с Юлиусом Розенбергом.
— Я возьму список, — ответил он.
Эту коробку из-под желе Розенберг разрезал пополам, чтобы сделать из нее опознавательный знак, еще когда в январе встречался с Гринглассами в Нью-Йорке. Одну половину он отдал Рут, пояснив, что другая половина будет у связника. Он намекнул, что связником будет та женщина, с которой они познакомились чуть раньше тем же вечером, но Анатолий Яковлев, советский руководитель Розенберга в Нью-Йорке, изменил договоренность.
Когда Яковлев передал Голду кусочек коробки, Голд воспротивился, насколько хватило смелости. Но Яковлев настаивал на том, что это обязательно. Голд говорил, что, по его мнению, неразумно ставить под угрозу его чрезвычайно важную поездку к доктору Клаусу Фуксу в Санта-Фе из-за этого дополнительного задания. Яковлев сказал, что Голд, как видно, не понимает, что это не менее важное дело; словом, он должен ехать и в Альбукерке, и в Санта-Фе. Голд не соглашался, и тогда Яковлев прошипел: «Это приказ». Как обычно, советский агент все распланировал. Голд поедет кружным путем, сказал он, сначала в Финикс, потом в Эль-Пасо и оттуда уже в Санта-Фе. Из Санта-Фе он может автобусом добраться до Альбукерке за пару часов.
Поскольку Голд сумел взять лишь короткий отпуск по месту работы в Филадельфии, он решил не ехать в Нью-Мексико в объезд через Аризону и Техас. Отправился прямиком в Санта-Фе и прибыл туда около половины третьего после полудня в субботу 2 июня, за полтора часа до назначенной встречи. Гуляя по городу, он зашел в музей и взял карту Санта-Фе, чтобы не спрашивать дорогу у незнакомцев. На карте он пометил мост на Кастилло-стрит. Ровно в четыре часа к мосту со стороны Аламеда-стрит подъехал Клаус Фукс на своем видавшем виды «шевроле». Британский ученый посадил Голда в машину, называя его Реймондом. Они недолго покатались за городом, пока Фукс излагал некоторые подробности предстоящего испытания в Аламогордо. Он сказал, что, по его прогнозу, успешного взрыва следует ожидать не раньше 1946 года, хотя за последнее время они добились впечатляющего прогресса. Перед самым расставанием в Санта-Фе Фукс передал Голду внушительный пакет с машинописными заметками. Оттуда Голд поехал на встречу с Гринглассами в Альбукерке.
