– Нет, не помню, – проговорил вслух историк, закрывая глаза и делая глубокий вдох. – А может, и не нужно мне ломать голову? А, как ты считаешь?
Марсель обратился к Кириллу, словно тот мог его слышать.
– Ты хоть знал о том, для чего все это и к чему приведет? Сомневаюсь. Хотя…
Историк пожал плечами и с сожалением посмотрел на священника. Какой была его последняя мысль перед смертью? Может быть, он сожалел о чем-то? Или, возможно, просто испугался? Он ведь в первую очередь был человеком из плоти и крови. Марсель редко сталкивался со смертью и тем более никогда никого не убивал. И хотя его вины в преждевременной кончине Кирилла не было, он все равно чувствовал ответственность за произошедшее. По большому счету, если бы не его присутствие, посланник греческой церкви, скорее всего, просто лег бы спать, а утром продолжил бы свой путь. Его роль в истории сложно было переоценить, и Марсель чувствовал себя, как путешественник во времени, случайно раздавивший какого-нибудь древнего таракана и теперь уверенный в том, что в мире в результате его оплошности произойдут катастрофические изменения. Возможно, в чем-то он был прав. Если еще вчера его участие в историческом процессе ограничивалось скромным селищем, в котором он повелевал разве что несколькими скандальными бабами, то теперь ситуация изменилась, причем не в лучшую сторону. Марсель, несмотря на академическое образование и годы исследовательской работы, имел слишком смутное представление о том, как в действительности обстояли дела в Киевской Руси. Источники, изучением которых он занимался всю осознанную жизнь, оказались не то чтобы лживыми – нет, в них были зерна истины. Но они были слишком поверхностными, как если бы студент филологического факультета взялся своими словами объяснить принципы высшей математики. Ему приходилось постигать все заново путем проб и ошибок, и к настоящему моменту он мог похвастаться только тем, что начал адаптироваться к окружающей его действительности. И тут – такое. Можно сказать, что он перескочил сразу через несколько уровней, прошел экстерном курсы, в которых читали лекции о государственном устройстве страны, нравах, царящих в ее правящих кругах, их приоритетах и планах на будущее.
Покопавшись в памяти, Марсель сумел более или менее восстановить последовательность событий, описанных в различных исторических и полуисторических источниках. Владимир должен будет выбрать православие, однако летописцы утверждали, что он не сразу крестился, а сначала решил продемонстрировать всем силушку богатырскую, взяв после непродолжительной осады Херсон. Странный поступок, но после этого византийский император уверовал в то, что с князем стоит, по крайней мере, считаться, и согласился отдать за Владимира свою сестру Анну. Князь в ответ вернул город Византии, после чего крестился сам и крестил своих подданных в Днепре. Правда, по другим сведениям, все случилось в другой последовательности: сначала принял православие, а потом уже женился и принялся раздавать люли направо и налево всем недругам новых союзников, чем несказанно тех обрадовал. Впрочем, это было совершенно не важно – главным, по мнению Марселя, было соответствие его собственных действий тому, как должен был вести себя покойный Кирилл. Эх, если бы он знал, что все так случится, то постарался бы узнать больше… Но чего нет, того нет.
