— Сергей, поди сюда.
— Ты меня звал, отец?
— Прежде всего, здравствуй.
— Здравствуй, отец.
— Учишься? А я уже наработался. Всю ночь, до утра, как проклятый, сидел… Слушай, составь мне компанию. Выходной день как-никак. Поболтаем, потом на машине прокатимся. Вечером — на концерт махнем. Согласен?
— А Марина Павловна?
— Мать — у подруги. По рукам, что ли?
Сережа не возражал.
— Хочу я спросить, Сергей… В среду, на родительском собрании, много про тебя говорили. Хвалили, как полагается. Ну, а после учитель истории как его? — Валериан…
— Валериан Валерианович.
— Вот-вот, он самый. Отозвал меня в сторонку и шепчет «Обратите внимание, уважаемый Владимир Петрович. Ваш сын, знаете ли, задает разные неуместные вопросы и вообще — проявляет нездоровый интерес».
Прокурор помолчал и, не дождавшись ответа, как бы между прочим сказал:
— Ты это, Сергей, насчет баб, что ли, интересуешься?
Нестерпимый розовый свет ослепил Сережу. Будто девушка, — залюбовался Владимир Петрович. Он знал, что Сережа повинен в иного рода грехах, но в воспитательных целях — пусть сам признается — продолжал пытку:
— Да! О женщинах подумать иногда невредно. Я в твои годы был хоть куда. Можно сказать — первый парень на деревне… Только зачем с преподавателем на такие темы дискутировать? Ты бы меня спросил…
— Да я не об этом вовсе, — взмолился Сережа. — Я совсем про другое спрашивал.
— Про другое?
— Ну, конечно же. По истории — вопросы. По философии тоже. Например, о войнах справедливых и несправедливых.
— О войнах? — удивился Владимир Петрович, все еще делая вид, что ничего не понимает. — Разве ты в будущем году на военную службу собираешься? А институт?
Сережа заторопился. О разных стыдных вещах он и не думал никогда. Учение про войны справедливые и несправедливые создано еще Марксом. Потом его развивал Ленин применительно к новой исторической обстановке. Подтверждая это, Сережа сбегал к себе и принес какие-то тетрадки, исписанные мелким почерком.
— Валериан Валерианович говорит — Ермак вел справедливое покорение Сибири. И восстание Шамиля тоже правильно подавили…
— Да, — размышлял Владимир Петрович. — Без Сибири нам нельзя. И без Кавказа — нельзя. Нефть. Марганец. Народ-то что поет? «На тихом бреге Иртыша сидел Ермак, объятый думой». Слышал?
— Когда англичане Индию, они тоже…
— Ты эти сравнения брось, — заволновался Владимир Петрович. — Англичане нам не указ. Где мы живем? В Англии, что ли?
Он задумался на секунду: Англия, действительно, была ни к чему. Какая Англия?
