– Да, мы так думаем. Его нашли в кустарнике, слева от пруда. Как, по-вашему, это стыкуется с самоубийством?
– Не знаю, сэр.
– Вы видели этот нож раньше?
– По-моему, нет, сэр.
– А вы, мисс Дейн?
Хотя Маделин, казалось, была напугана и шокирована, она спокойно покачала головой и наклонилась вперед. Пейдж вновь залюбовался ее широковатым лицом с чуть приплюснутым носом, который ничуть не умалял ее красоты. Видя ее, он всегда искал каких-то сравнений и эпитетов и находил что-то средневековое в разрезе ее глаз, в полноте губ. В ней все дышало спокойствием, в голову лезли ассоциации с розовым садом. Сентиментальность сравнения была простительна Пейджу.
– Боюсь, вы понимаете, – почти жалобно произнесла Маделин, – что я вообще не имею права быть здесь и что я вмешалась в дело меня не касающееся! И все же, полагаю, я должна была сделать это. – Она улыбнулась Ноулзу. – Не подождете ли вы меня в машине?
Ноулз поклонился и вышел, расстроенный и озабоченный. Седой дождь продолжал барабанить по стеклам.
– Так, – произнес доктор Фелл, садясь и складывая руки на набалдашник трости. – Именно вам я хотел задать несколько вопросов, мисс Дейн! Что вы думаете о словах Ноулза? Я имею в виду его мнение о настоящем наследнике.
– Думаю, что все гораздо сложнее, чем вам кажется.
– Вы верите тому, что он сказал?
– О, я не сомневаюсь в его абсолютной искренности; вы должны были бы ее почувствовать. Но он старик. Он всегда был фанатично предан Молли – ее отец, вы знаете, однажды спас Ноулзу жизнь, – а затем юному Джону Фарнли. Я помню, он как-то сделал для Джона коническую шляпу колдуна из синего картона, со звездами из серебряной бумаги и всякой всячиной. Когда возникла эта проблема, он просто не мог сказать Молли… не мог! Поэтому он пришел ко мне. Они все приходят ко мне. А я пытаюсь помочь им, чем могу.
Доктор Фелл наморщил лоб:
– И все же мне интересно… хм… хорошо ли вы раньше знали Джона Фарнли? Я понял, – тут он просиял, – между вами ведь тогда было юношеское чувство?
Она скривилась:
– Вы напоминаете мне, что я уже не так юна. Мне тридцать пять лет. Или около того – вы не можете требовать от меня большой точности. Нет, между нами никогда не было юношеского чувства, правда. Не то чтобы я возражала, но это его не интересовало. Он… он целовал меня один или два раза, в саду и в лесу. Но он обычно говорил, что ему надоел в моем лице Старый Адам – или лучше Старая Ева? Иными словами – дьявол.
– Но вы так и не вышли замуж?
