А еще Бие сказала: «Но мы все равно еще встретимся?»
В этот момент Ульрика захлопнула книгу, и я очнулся. И обнаружил, что умудрился превратить кожуру от апельсина в сотни мелких кусочков и выложить их по кругу. Пальцы были липкие от сладкого сока.
– Кстати, – сообщила Ульрика, – после Рождества у нас в классе появится новая ученица. Девочка по имени Бие.
– Как? Как ее зовут? – переросли некоторые.
– Бие, – повторила Ульрика, – а может быть, произносится как «Бии». Я точно не знаю.
– Бии, – захихикал Ниссе и принялся бибикать на все лады, как автомобиль.
Все засмеялись. Кроме меня. Внутри все кипело. Я должен встать и сказать, как правильно произносится это имя. Я должен сказать, что знаю эту девочку и не потерплю насмешек в ее адрес.
И почему я этого не сделал?
– Тихо! – повысила голос Ульрика. – Когда она появится здесь, мы узнаем, как правильно ее зовут. А смеяться над чужими именами нехорошо. Разве вы этого не знаете?
«Вот именно», – подумал я и сердито по смотрел в сторону Ниссе. Но он не обратил на мой негодующий взгляд никакого внимания – Ниссе вообще нечувствителен к подобного рода вещам.
– А теперь мы отправимся в актовый зал, – продолжила Ульрика. – Будем репетировать рождественский концерт вместе с параллельным классом.
И с этими словами учительница достала откуда-то пакет и вытряхнула его содержимое на стол. Здесь оказалась целая куча шапочек рождественских гномов и мишуры. А из бумажного пакета, стоявшего рядом на полу, торчала пара колпаков звездных мальчиков.
После команды Ульрики все бросились вперед и принялись надевать шапочки и украшать себя мишурой.
– Тише, тише, – пыталась утихомирить нас Ульрика. – Тут на всех хватит. Когда будете готовы, поднимайтесь в актовый зал.
Все мигом выскочили из класса и исчезли на лестнице.
Помедлив, я встал из-за парты и двинулся к столу. На нем оставалось еще несколько шапочек, самых потрепанных. Пакет с колпаками стоял нетронутый.
Я колебался.
Ульрика собирала со стола свои бумаги, но, увидев меня, прекратила это занятие:
– Что тебе, Оскар?
– Э-э… я не знаю, – пробормотал я.
Ульрика выпрямилась и внимательно посмотрела на меня:
– Не знаешь?
Я изобразил на лице нерешительность. В глубине души я, конечно, все знал: я хотел отделаться от этого дурацкого колпака. И еще больше я хотел отделаться от раздражающих издевок Ниссе.
Глубоко вздохнув, я потянулся к бумажному пакету на полу.
– Ты уже жалеешь, что вызвался? – спросила Ульрика.
Я замер и посмотрел ей в лицо. Иногда мне кажется, что Ульрика умеет читать чужие мысли.
