Сейчас капитал составляет 300 миллионов.
После этого интервью я отпустил Триваса, а мы с Рут Кеннел отправились в образовательное заведение нового типа, которое называлось Институт >трудового обучения[229] – его мне рекомендовал Скотт Неринг. Институт оказался очень большим кирпичным зданием, современным и продуманным.
Директор этой школы, рыжеватый молодой человек с мягким лицом, повел нас в свой кабинет. В большом коридоре несколько мальчиков и девочек занимались гимнастическими упражнениями, а кабинет оказался забит ребятами, которые хотели посоветоваться с директором. Я спросил директора: «Это что, школа для бездомных?» Он ответил, что не хочет говорить в присутствии учеников.
Когда все вышли, он сказал, что готов отвечать на мои вопросы.
Это специальное учебное заведение для обучения «трудных» детей, которые совершили настоящие преступления в диапазоне от мелкого воровства до убийства. Один из 100 мальчиков в возрасте от 10 до 16 лет, которые сейчас учатся в этой школе, убил свою мать. Этих детей-преступников направляет сюда специальная комиссия. Интересная особенность школы: некоторые родители сами посылают сюда своих «нормальных» детей учиться вместе с «преступным элементом» – и те учатся с удивительно успешными результатами. Например, в этой школе учатся и дети директора.
Всего здесь 203 учащихся от 7 до 16 лет. Есть обычные курсы с особым акцентом на технологии и науку. Есть специальный отдел психологического изучения ребенка, который использует американские тесты.
– Вы считаете нужным наказывать мальчиков?
Да, но мы никогда не применяем телесные наказания. В качестве наказания они, в частности, лишаются ежедневной прогулки, или экскурсии за пределы территории школы в выходной, или участия в детских организациях.
– У вас в школе есть самоуправление?
Да, у нас есть такой же ученический комитет, что и в каждой школе, стенная газета и т. п.
– Откуда вы получаете деньги?
От Московского Совета, не от Управления образования. На каждого мальчика полагается 450 рублей. Это очень мало, поэтому еда у нас неважная. У нас получается 12 рублей в месяц на одного ребенка, это один фунт (0,45 кг. – Ред.) мяса в день, один фунт хлеба, молоко (не каждый день), чай с сахаром, каша, картошка.
– Куда они идут после окончания школы?
Идут либо в старшие классы, либо работать в промышленности, ни один учащийся на улице не остается.
Потом мы посмотрели, как дети занимаются гимнастикой в коридоре, и директор сказал, что нам будет трудно отличить ребят, которые живут в этом учреждении, от «нормальных» детей, которые приходят сюда каждый день.
