Оттуда мы спустились по бульвару к Цветной площади[272], где на коньках и санках катались дети. Обратно мы поехали на трамвае «А», но в нем была сильнейшая давка, так что нам с трудом удалось вырваться из вагона и тем спасти свои жизни. Потом мы зашли в маленькую столовую Дома Герцена, где расположены все писательские организации[273]. В столовой было пусто, так что у нас получился очень тихий и (из-за очень неспешного обслуживания) продолжительный обед.
В 6 часов вечера у меня была встреча со Станиславским. Секретарь мэтра пригласила в свой собственный удобный кабинет Станиславского, который величаво вошел с очень серьезным видом. Он сказал, что некий комитет со всем тщанием прочитал рукопись моей пьесы «Американская трагедия» и представил ее синопсис на русском языке. Он сказал, что ему пьеса очень понравилось и лично он был бы очень рад ее поставить, но специалисты вынесли решение, что она не сможет пройти цензуру – прежде всего из-за религиозных мотивов и из-за того, как показаны в пьесе отношения между работодателем и работником. Он сказал, что ему было очень больно отказываться от пьесы, поскольку он очень хотел ее поставить.
Вот так. Секретарь на прощание заверила меня, что все, кто прочитал пьесу, оценили ее как замечательную, и добавила, что, возможно, лет через пять им разрешат ее поставить.
Потом мы попытались купить билеты в Большой театр на новый советский балет, но все было продано. Снова поражение! Наконец у меня возникла блестящая идея этой же ночью отправиться в Нижний Новгород, чтобы больше не тратить время. Мы послали человека на вокзал, но он позвонил оттуда и сказал, что билеты есть только в «жесткий» вагон без плацкарты (как на «Максима Горького»), так что и от этой затеи пришлось отказаться.
>7 дек., среда
На 10:30 утра у меня была назначена встреча с Мейерхольдом.
Вход в жилые помещения театра находится во дворе; на внешней двери висит табличка «Общежитие театра Мейерхольда». Как и во многих других организациях, сотрудники этого театра не только работают, но и живут вместе. Пролет грязной лестницы, узкий коридор – и мы оказываемся в большой комнате с множеством железных коек (так это тут спят актеры?). Нас встречает рыжеволосый молодой человек, который долго извиняется от имени г-на Мейерхольда, которого утром неожиданно вызвали на партийную конференцию, чтобы он отчитался о каком-то скандале в театре, поэтому он не мог выполнить свое обещание встретиться со мной. Он, конечно, был бы очень рад встретиться в другой раз и т. д. Мы вышли на очень красивую улицу Воровского, которую называют «Посольский ряд», так как здесь находятся иностранные посольства. Поскольку неподалеку располагалась организация квакеров
