Затем мы взялись обсуждать нынешнее помешательство в России на советизации всех пьес – выворачивании психологии для прививки коммунистических идеалов. Увидев декорации к спектаклю «Хижина дяди Тома», я поинтересовался, когда и как он ставился, а потом спросил: «Чем отличается ваша постановка от стандартной американской? Или вы все сохранили в неприкосновенности?»
Ответ был «Нет», и я сразу же почувствовал осложнение международной обстановки.
Здесь мы должны приспосабливать пьесы к публике. В «Хижине дяди Тома» нужно сосредоточить внимание не на Томе, который является пассивным персонажем, а на активном герое – Джордже. Но, конечно, определенные традиции книги следует сохранить, только направленность меняется.
«Да что вы говорите!» – подумал я, а вслух добавил: «Боюсь, когда об этом узнают наши власти, будут проблемы. Нужно сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить войну».
Итак… Синклер в этом спектакле не существует. Сентиментальная часть выброшена. Евы нет. (Ой, боюсь, что не смогу я предотвратить войну!) Шелби хорошо относится к неграм, пока не продает Элизу и ее дочь (а не сына!). Их приключения во время побега в пьесе есть, и Тома, Элизу и ее дочь продают на торгах. Но Джордж, Элиза и ее муж убегают, и им помогает заводской инженер (новый персонаж). Он ценит Джорджа, который является хорошим работником. Г-н Легри выкупает дочь и Тома. Том и Джордж помогают Элизе и ее дочери бежать.
(Нет сцены с ледоходом! Я уже не уверен, что хочу предотвратить войну!)
Но зато есть три настоящие собаки-волкодава, и в сцене погони все зрители плачут навзрыд (чтобы уменьшить рыдания, пришлось отказаться от музыки). Легри избивает Тома. Дочь Шелби дает Тому револьвер. Легри продает умирающего Тома, а маленький негритенок (Бен) берет револьвер и убивает Легри.
>2 дек. 1927 года, пятница, Ленинград. Hotel Europe
Утром я посетил «Красный Путиловец» – большой машиностроительный завод в Ленинграде. Он был построен, как я понял, в 1835 году. До войны, при царе, здесь работало 35 тысяч человек. Сегодня, при коммунистах, – 11 тысяч. Два года назад работало всего 9 тысяч. Они делают двигатели, трактора – точную копию «фордов», а также какие-то специальные машины под заказ. Здесь делают очень крупные и, как мне рассказали, мощные двигатели, но хотя на этом заводе можно занять 35 тысяч человек, заказы на двигатели поступают в Baldwin Со. в США (Фила [Филадельфия], Пенсильвания) и на какую-то крупную компанию в Швейцарии. Я осмотрел завод, что в общем и целом не имело смысла, поскольку я далек от всей этой механики. Мне не понравилась идея преднамеренного хищения фордовского трактора и его копирования. Потом я поговорил с красным директором – человеком, который печется об интересах работников, – и попытался получить общее представление о том, как здесь идет работа. Как обычно, он нарисовал восхитительную картину прогресса, но я, уже зная о том, что заказы на двигатели уходят за рубеж, в эту картину не поверил. Он также сказал, что техническими директорами здесь работают немцы и финны – это тоже ничего хорошего не обещает.
