– А потом, Кадар? Что потом?
Его грудь поднималась и опускалась. Он лежал с закрытыми глазами. Но его рот… его рот предупредил ее о растущей в нем перемене. Он поджал губы. Когда он открыл глаза, в них бушевала буря, вызванная вовсе не страстью. Он сел и мягко отстранил ее. Только что они превратили искушение в пытку.
– Потом, – пояснил он, – нам удалось превратить искушение в пытку.
Встав, он потянул ее за собой. Она промокла, была в песке, с волос капала вода, тело еще дрожало, мысли в голове путались.
– Теперь, – мрачно сказал Кадар, – мы точно знаем, как далеко мы способны зайти, не обгорев.
Прошла почти неделя после той прогулки, прежде чем Констанс удалось остаться с Кадаром наедине. Точнее, так произошло именно из-за той прогулки. Она недолго видела его на репетиции коронации два дня назад и дважды случайно натыкалась на него, один раз на террасе на крыше, а второй раз в библиотеке. Столкнувшись, оба тут же отскакивали друг от друга, словно обжигались.
Она сидела на террасе под навесом и записывала результаты своих наблюдений за звездами. Желать то, чего не можешь получить, свойственно природе человека. Не в том ли причина их взаимного влечения, на которое не влияют доводы разума и нравственные барьеры? Ее решение не выходить замуж не повлияло на ее влечения к Кадару. Чувство чести Кадара, его решимость жениться как будто тоже не уменьшали его влечения к ней. Видимо, страсть не имеет никакого отношения к чести. А то и другое, в свою очередь, не обязательно связаны с любовью. Как странно, что она не поняла это раньше! Вернувшись к столу и рассеянно пролистывая записи, Констанс задумалась. О том, чтобы между ними расцвела любовь, и речи быть не может. В отличие от нее Кадар раньше уже любил кого-то, хотя и без взаимности. Он знал запретную любовь, любовь к женщине, которая не могла выйти за него замуж. Любовь, которая так ранила его, что он решил больше никого не любить. Вот почему они не могут полюбить друг друга. Даже если бы ей хватило глупости полюбить его, ее чувство не могло быть взаимным. Она стала бы жертвой неразделенной любви, как раньше Кадар.
Кто она, таинственная женщина, разбившая ему сердце? Почему они не могли пожениться? Констанс не была уверена, что ей хочется об этом узнать. Скорее всего, Кадар ни за что ей не скажет. Расцвела ли их любовь здесь, в Маримоне? Он лишь обмолвился, что это было давно. И что ничего подобного он больше не допустит. Констанс захлопнула записную книжку. У нее нет никаких оснований для ревности, и она, которая решила никогда не выходить замуж, будет лицемеркой, если начнет сурово судить ту неизвестную женщину за то, что та отказалась выйти за Кадара. Сейчас главное другое: не его потерянная любимая, а будущая жена. Ее мысли проделали полный круг.
