Сергей жил в квартире один. Он досталась ему от бабушки, которую мать Сергея забрала к себе в Казань.
Тяжело дыша, Максим сел на диван и стал ждать, когда бывший приятель очнется. Тот по-прежнему лежал без движения и даже не стонал.
Полчаса Сергей не подавал признаков жизни. Максим принес чайник и тонкой струйкой полил ему в лицо. Тот застонал и открыл глаза. В ужасе он стал биться и извиваться, как червяк, пытаясь развязаться и встать. Максим спокойно прошел на кухню, зажег газовую плиту и поставил чайник. Затем вытащил изо рта Сергея кляп и приступил к допросу.
* * *
— Ну что, Иуда, очнулся? Рассказывай, как хотел меня поставить на бабки!
Он редко говорил по фене и других за это не уважал.
— Ты, в натуре, забыл, что мы земляки? Ссучился здесь в Москве, зарос жиром и решил на своем пацане сделать капусту? Задушу тебя, сука!
Сергей лежал на полу, молчал и трясся.
— Давай, рассказывай!
Тому пришлось рассказывать. Мол, попал на бабки. С ребятами попали на «катал» в гостинице и проиграли в карты около десяти тысяч рублей. За неделю собрали около четырех. Они нигде не работали и промышляли небольшими аферами с приезжими провинциалами. Но за последние дни ни один лох не попался, денег не было совсем. И тут появился он, Максим, со своими мехами. Вот и возник план его кинуть. Все шло нормально, только в последний момент они обломались, когда вскрыли пустой багажник.
Слушая то, что он и так уже знал, Максим потихоньку осматривал жилище. Он открывал ящики стола, тумбочек, надеясь найти в них что-нибудь ценное. Обшарив всю квартиру, он обнаружил только тысячу рублей, припасенных хозяином на «черный день».
Максим взял нож и освободил руки пленника. Дал ему ручку и чистый лист и заставил написать все рассказанное.
— Ты что, Максим? Я дурак писать на себя? Своими руками себе приговор подписывать! — взмолился Сергей.
Максим пододвинул к себе вскипевший чайник, налил из него полчашки и плеснул в разбитое лицо Сергея.
Тот взвыл и схватился за лицо. От страха и боли он рыдал, как ребенок. Слезы безудержно текли, и он размазывал вместе с кровью.
— Не напишешь — сварю! — схватился за чайник Максим.
Сергей моментально затих и сел за стол. Писал он долго, слова с большим трудом ложились на бумагу. Он несколько раз останавливался и переводил дыхание. Наконец, лист был полностью исписан, а лицо автора покрыто слезами, кровью и потом.
Максим взял бумагу, усмехнулся над корявым почерком и начал читать. Написанное его удовлетворило.
