Юля осмотрела две комнатки и тихонько заглянула во все укромные места в надежде увидеть меха. Однако, к великому ее сожалению, ничего не увидела. О том, что хозяйка шила шубы на дому, говорила лишь швейная машина, накрытая покрывалом.
Услышав приглашение, Юля прошла на кухню. На столе стояло вино, разогретая на сковороде вареная картошка, соленая капуста, огурцы, коробка с конфетами и половина торта «Татарстан».
На плите шумно закипал чайник. Они уселись за стол, и Лиля на правах хозяйки налила вино. Вино было паршивое и отдавало жженым сахаром, и если бы не надпись на этикетке «Вино изготовлено из лучших сортов винограда», можно было подумать, что оно изготовлено из отходов химической промышленности. Вкус винограда полностью отсутствовал, зато ярко проявлялся вкус этилового спирта.
Второй бокал Лиля уже не пила, а, слегка пригубив, поставила на стол. Не обращая никакого внимания на хозяйку, Юля допила бокал, закусила и откинулась на спинку дивана.
— Мне нравится у тебя! Все так чисто и убрано, словно в больничной палате. У моей матери то же самое в квартире, чистота и порядок. А я, представь себе, не в нее. У меня дома никогда не было порядка. Я привыкла жить так, и меня не переделаешь. Ты говорила, что шьешь шубы, а я что-то не вижу ни одной? Что случилось, нет мехов или заказов? Я тоже мечтаю сшить себе хорошую, мутоновую, такую черную и длинную, чтобы не мерзли колени. Можешь мне показать, из чего люди шьют себе шубы?
— Боюсь, что не смогу, — вздохнула Лиля, — дело в том, что уже месяц как не шью. Нет заказов. Раньше люди толпились в очереди, а в последний месяц словно отрезало! Ни одного заказа.
Юля налила себе еще полбокала и выпила.
— А сможешь сшить мне лично из своего материала? — словно не слыша, что ей говорят, спросила Юля.
— Я же тебе сказала, не шью! Мехов у меня своих нет, прости меня, где я их возьму? Заказчики пропали, — вновь стала ей объяснять Лиля.
Юля изобразила обиду и заявила:
— Знаешь, милая, я слышала, что ты шила из своего материала.
Это уже была открытая провокация, которую не заметить было нельзя. О том, что она шила на дому, никто, кроме ребят, не знал, и от посторонних людей эту информацию Юля получить ну никак не могла. Допив бутылку, Юля, не скрывая интереса и не маскируясь, стала расспрашивать Лилю о ее друзьях, кто они, где живут и чем занимаются.
Лиля наконец-то поняла, кто перед ней сидит, и стала потихоньку сворачивать застолье.
Вопросы подруги становились все настойчивее, видно, сказывалось выпитое. Но Лиля замкнулась и перестала отвечать. Тогда Юля засобиралась.
