– Ну, хорошо, – уныло сдался Дремлюга. – Оставим офицеров. А вот – мастеровые… Господин Смирнов, выскажитесь!
Очень не хотелось тому высказываться: термометр залез уже под тридцать градусов выше нуля, сейчас бы пива…
– Капитан! – сказал он отчаянно. – Вы газеты-то читаете?
– Допустим, читаю…
– Чего добиваюсь я, вы знаете? Я старый сторонник свободы совести. За это меня еще в институте к ректору вызывали… Так не опережайте же министров! Ведь и дурак ныне ведает, что в столице уже заняты вопросом гражданской свободы… Ну, посадите, кого вам хочется! А завтра… завтра опять выпустите?
– И, наконец, – подхватил Аннинский, – я гоню уже двести восьмую версту… Дорога государственного значения! Важно для престижа России железной трассой рассечь глубину дикого материка… Я не дам вам трогать офицеров. Но постою и за рабочих! Они нужны: без них дорога заглохнет.
– И еще, – добавил Смирнов, воодушевляясь. – Уренская губерния ныне, за отсутствием губернатора, подчинена соседнему, Тургайскому генерал-губернаторству. Вот вы, капитан, и обращайтесь прямо к генералу Тулумбадзе! А мы-то при чем?
– Я знаю, – поднял глаза Дремлюга, затюканный, – генерал-губернатор тургайский меня поддержит.
– А вот приедет скоро князь Мышецкий, – намекнул Аннинский, – и поддержит нас… Вы согласны? А служить-то вам, капитан, не с Тулумбадзе предстоит, а с Мышецким Сергеем Яковлевичем!
– Мы еще посмотрим, господа, – поднялся Дремлюга, – кого поддержит князь Мышецкий!
Жандарм обиделся и, набычив толстую шею, бормоча, удалился.
– Ну, давайте теперь о деле, – начал Аннинский. – Вместо креозотных я получил шпалы в хлористом цинке…
Хорошо ездить на паровозе, но плохо его чистить. Черт старый, большой и горячий, час едешь – два потом вытираешь.
Казимир выбрался из-под раскаленных колес, к нему подошел прапорщик Беллаш:
– Здравствуйте, Казя, генерала вы в степь повезете?
– Нет, Варенцов поедет. А я смену закончил…
Офицер взялся за поручни, стал подниматься в будку.
– Там, за манометром, – подсказал Казимир. – Для вас! Через минуту прапорщик – оп-пля! – спрыгнул с высоты.
Из управления депо как раз вышел Аннинский, окликнул офицера, и Беллаш, высоко прыгая через рельсы, подбежал к генералу.
– Семен Романович, новенькое, – сказал он…
Из рук в руки передал пачечку брошюрок. Аннинский, как ни в чем не бывало, сунул их за отворот мундира. А Казимир еще долго чистил свой паровоз, пока не пришел сменщик Варенцов.
– Павлуха, – сказал ему Казимир, – тебе генерала везти. На двести восьмую… К утру вернешься!
